Если бы вы написали сценарий фильма, основанный на истории жизни Пола Рида Смита, в Голливуде бы его немедленно отвергли. Слишком нереалистично. Слишком банально. Слишком оптимистично. Почему кто-то должен поверить в то, что большеглазый мальчишка, научившийся играть на гитаре и еще лучше научившийся делать гитары, начав с малого, постепенно покорит закоснелое и консервативное сообщество производителей гитар? И не просто покорит, а сам станет один из них. И даже не просто войдет в их тесный круг, а станет тем, кого почитают, кем восторгаются и кому подражают. Добавьте еще пару невероятных историй о встречах с рок-звездами (на которых поделки паренька произвели огромное впечатление) и о битве Давида с всемогущим гигантом Голиафом, и любой разумный человек посмеется над всеми этими забавными сказочками.

В нашем случае это все – правда.

Его любовь к игре на гитаре в сочетании с навыками столярной работы побудила Пола открыть мастерскую по ремонту гитар, что дало ему возможность попробовать и изучить инструменты "золотой эры" 50-х и 60-х годов – Strat'ы, Les Paul'ы, Junior'ы – и, как он позже скажет Тому Уиллеру для его книги "The PRS Guitar Book", он "учился на всем, что к нему попадало".

Смит открыл то, к чему все мы рано или поздно приходим – все эти старые Fender и Gibson были лучше более новых гитар. Но он хотел знать причину, поэтому он вступил на путь, который поглотил его без остатка и определил его карьеру, а вместе с тем и создал лицо современного производства гитар.

Смит принялся воплощать все, чему научился, в собственных творениях. Он не довольствовался созданием простых деревянных макетов, он обращал свой взор на звезды. Пол был достаточно сумасшедшим, чтобы решить, что он сделает гитары для самых известных музыкантов в мире. Когда он поймал в свой прицел Безумца из Мотор-Сити, игра началась. Тед Ньюджент был настолько покорен инструментом, который Смит показал ему, что он тут же заказал гитару у 19-летнего паренька, которого он видел первый раз в жизни. Пол сделал ее, но, прежде чем он отдал ее Ньюдженту, он показал готовый инструмент Питеру Фрэмптону (как и до этого, он пробрался за кулисы и показал гитару техникам, которые были настолько впечатлены, что провели его к звезде). Фрэмптон был просто поражен качеством гитары и вниманием мастера к мелким деталям и заказал инструмент для себя.

Вдохновленный успехом, Смит предстал перед Карлосом Сантаной на одном из его концертов в надежде сделать гитару и для него. В тот раз Сантана не заказал у Пола инструмент, но Эл Ди Меола, который выступал тогда вместе с Сантаной, сделал это. Сантана закажет у Пола Рида Смита свое произведение позже, но механизм уже был приведен в движение. Пришло время задуматься над тем, чтобы зарабатывать изготовлением гитар себе на жизнь.

Смит отправился в путь с парой инструментов и набрал заказов. Количество заказов убедило инвесторов, что идея была жизнеспособной. Открылось серийное производство и первые выпущенные модели стали хитами у музыкантов, дилеров и коллекционеров. Так родилась компания PRS Guitars.

Теперь, для правдоподобия следовало бы сказать, что Смит, окрыленный ранним признанием, растратил все состояние, перестал следить за качеством продукции, потерял контроль над компанией, сошел с ума и покинул бизнес без копейки в кармане.

Все не так.

С того дня прошло 20 лет и, как вы видите, Пол Рид Смит не сильно изменился. Конечно, он повзрослел и стал более серьезным, а его волосы поседели, но тот самый большеглазый мальчишка, набравшийся храбрости подойти к Теду Ньюдженту, никуда не исчез. Искорка любопытства все еще сверкает в его глазах. Жажда знания еще не утолена, а маниакальное желание изобретать велосипед все еще продолжает гореть в нем.

Смит всегда живет на полных оборотах. Он выполняет сразу несколько дел: в течение пяти минут он дает интервью, назначает встречу, гладит своего трехногого пса Бадди, обсуждает достоинства пятипозиционных переключателей и восхищается звучанием гитар, слышанным им на каком-то концерте десять лет назад.

Положительная энергетика Смита подобно инфекции заражает всех, кто работает с ним. Вы чувствуете это, когда идете по фабрике. Вы слышите ее в остроумных шутках работников и, конечно, в речах дилеров и представителей, воспевающих дифирамбы их инструментам.

В Смите определенно есть что-то от безумного ученого. Сохранившийся по сей день блеск в его глазах превращается в маниакальный, когда он чем-то увлечен, что случается довольно часто. Смит верит во что он верит, но он изменит свое мнение, если кто-то представит ему неоспоримые аргументы. На самом деле его готовность поверить в то, что есть лучший путь, во многом способствовала его успеху. В начале 90-х, когда никто не мог обвинить его в том, что он почивает на лаврах, он обратился за помощью и советом к пионеру электрогитары Теду МакКарти и в результате вышла целая серия гитар. (Когда как плод учения Теда МакКарти, появилась модель, из-за которой разразилась "Битва Давида с Голиафом", Смита, похоже, более всего беспокоило, что из-за частых процессов он не мог присутствовать на фабрике и быть рядом со своими сотрудниками).

Этот человек всегда пытается, всегда стремится и достигает чего-либо. Если вы можете предложить лучший шуруп для крепления ремнедержателя, он хочет видеть его. Если вам не нравится, что первая струна расположена так близко к краю накладки, он выслушает вас. Если струна цепляет за открытую катушку звукоснимателя, он готов помочь и, более того, он уже придумал, как это устранить.

Несмотря на то, что гитары PRS так высоко ценятся коллекционерами, Смита, похоже, более всего волнуют нужды гитаристов, зарабатывающих музыкой себе на хлеб. Он сам из таких людей и стоит за их интересы. Забавно, но ему безразлично, купите ли вы его гитару или нет. Он хочет, чтобы каждый гитарист нашел для себя инструмент, который бы позволил ему показать свою уникальную манеру игры. По его мнению, именно это и дает рождение большинству всей хорошей музыки, и именно за это мы и должны выступать.

Проще говоря, он настоящий человек. Он – это выражение мечтателя в каждом из нас. Создав единственную в мире гитарную компанию, которую возможно упомянуть в одном ряду с Fender и Gibson, он сделал невозможное, и, вместе с тем, сделал для нас возможным повторить его успех. Он скромный легионер, который приносит свою форму на крупный матч на случай, если его команде понадобится его помощь. Он – четырнадцатилетний парень, который берет с собой медиатор на свой первый концерт на случай, если звезда не сможет выйти на сцену и его возьмут на замену. Он – подросток, который считает, что он может делать гитары для самых больших звезд, и они не только станут на них играть, но и полюбят их и будут их холить и лелеять. Он – одна из немногих живых легенд в гитарном сообществе, и мы должны быть ему признательны. Не все любят Страты, но каждый серьезный музыкант в мире любит то, воплощением чему служит Лео Фендер. Точно так же, вы можете никогда не играть на PRS, но вы непременно должны любить то, за что выступает и чему посвятил свою жизнь Пол Рид Смит.

Давай начнем сначала. Ты – молодой парень, который считает, что он сделал прекрасную гитару. Ты набрался храбрости показать свою самодельную гитару настоящим богам рока, и она им понравилась настолько, что они решили купить ее. Наверное, это классное чувство.

Это было очень круто. У меня просто мурашки бежали по коже. Я смотрел, как Дерек Ст. Холмс играет на моей второй гитаре, из всех, что я вообще когда-либо сделал, на одной сцене с Тедом Ньюджентом. Это было невероятно.

Что ты сказал этим парням тогда?

Я всегда сперва показывал гитару кому-нибудь из обслуживающего персонала, а они передавали ее музыкантам. Когда я встретил Питера Фрэмптона, я спросил: "Могу ли я поиграть на твоих гитарах?" Он согласился. Я думаю, он понял, что я хочу увидеть что ему нравится и почему это ему нравится. Мне всегда нравилось делать это. Я играл на гитарах Карлоса. Я играл на страте Джеффа Бека. Я играл на страте Нильса Логфрена, и он был великолепным. На нем стояли датчики Bill Lawrence и преамп "stratoblaster". Я играл на одной из гитар Ван Халена – подключил ее и воскликнул: "Вот это да!" Я не думаю что все это было случайностями. Я нахожу это очень приятным.

Ты джемовал с Сантаной когда ты в первый раз встретился с ним…

Он заставил меня поиграть с ним, и я был очень взволнован. Он немного поиграл на гитаре, которую я сделал для Фрэмптона и потом сказал: "Ты же играешь? Давай поиграем". По его мнению, нельзя делать гитары, если ты не умеешь на них играть. Так что он заставил меня поиграть с ним, и это вышло далеко не так гладко. Это было ужасно. Но он отнесся к этому достаточно спокойно. Он сказал мне что он знает, что я волнуюсь и добавил, что я могу не беспокоиться. Потом он подвел меня к краю сцены и мы смотрели, как Return to Forever играют "Romantic Warrior". Я никогда это не забуду.

Не тогда ли ты решил, что можешь зарабатывать на жизнь производством гитар?

Важно понять, что происходило в гитарном мире, когда мы только начинали. Компании, которых мы все знаем и любим, поставляли гитары с рисками от напильника на ладах. Когда-нибудь видел такое? Ты сидишь всю ночь напролет, водя струнами по ладам, пытаясь отшлифовать их. Это плохо. Компания CBS продала Fender – у них был переходный период. Не надо упускать из виду и Les Paul. Таково было положение вещей: профиль грифа был неправильным, лады имели риски от напильника, кленовые накладки поголовно заливались полиэстером так, что не было видно ладов, грифы у многих Les Paul имели неправильный изгиб. Это были трудные времена. Я решил, что искусство гитаростроения утеряно навсегда.

Пустоту заполнили Kramer и Jackson. Раскрашенные, ядовито-розовые гитары – это был последний писк моды. Компания Hamer преуспевала. По сути, я видел возможность, которая была бы упущена восемью или девятью месяцами спустя. Fender вернулся обратно, а Kramer собрался вежливо откланяться, Gibson также переживал возрождение.

И тогда ты решил поучаствовать в этой игре?

Тогда мы выпустили модель PRS, которая сегодня называется Standard, а также модель Custom. Я отправился в путь с двумя гитарами и собрал множество заказов. Сперва я думал, что Standard будет продаваться очень хорошо, потому что он целиком сделан из махагони. Но людей больше интересовал волнистый клен на Custom. Вспомни, волнистый клен тогда не применялся в гитарах, его можно было увидеть только на скрипках. Я показал свои гитар Ритчи Эшу из "Sam Ash". Он собрал своих продавцов, и все они говорили: "Дайте нам гитары из волнистого клена, и мы продадим их". Ритчи заказал 250 гитар в конце 1984 года. Это был большой заказ.

Как много гитар ты делал в то время?

Ни одной! У меня не было фабрики. У меня было только заказов на $300.000! Мы заняли денег, потому что надо было купить станки, наняли людей и открыли производство. Поставки начались в августе следующего года.

Почувствовал ли ты, что дела приходят в норму, когда ты отправил первые инструменты в магазины?

И близко нет. Семена дали всходы, и у нас были заказы, но пока эти гитары не были проданы и магазины не заказали очередную партию – это было очень тяжелое время.

И когда же ты вздохнул с облегчением?

Пока не стабилизовался мой банковский счет. Когда мы создали компанию, у нас было $500.000, и мы потратили $450.000 прежде, чем она начала приносить прибыль. Это случилось, когда к нам стали поступать повторные заказы.

Но ведь людей сразу привлекли ваши гитары?

И да и нет. На мой стенд на NAMM приходили торговые представители и говорили, что им не нужна еще одна серия гитар. В то время, когда мы вышли на рынок, никто никогда не заплатил бы за гитару больше $999. Этот барьер было сложно преодолеть, и это выводило меня из себя. Ты не заплатишь эти деньги за гитару, но отдашь их за саксофон или синтезатор. А если тебе нужна звукоусилительная система, даже забудь о том, чтобы купить ее за такие деньги. Мы считаем, что люди платят больше за качество. И мы не грабим людей. Сегодня ты видел, как 180 человек делают гитары. В любой другой стране эта фабрика делала бы 10000 гитар в месяц, а не 10000 в год. Куда уходит это время? Либо это лень, либо внимание к деталям. А лень у меня не пройдет.

Сперва ты продавал свои разработки другим компаниям, например, Ovation, Yamaha и Kramer. Как ты думаешь, разговаривали бы мы с тобой сейчас, если бы какая-нибудь из них после твоего предложения приняла бы тебя в штат?

Я так не думаю. Не могу сказать наверняка, разумеется. Правильнее было бы ответить, что я не знаю, но я предполагаю, что этого бы не произошло.

Так что, тебе приходилось держать на плаву собственную компанию. Это очень сложно…

Да, это так, но я кое-что тебе скажу. То, что поддерживает мой бизнес – это любовь к гитаре. Спроси любого, кто работает на фабрике, и тебе ответят то же самое. Нас всех заботит то, что происходит. Я разговаривал с Форрестом Уайтом, он был менеджером по производству на Fender в их самые славные годы. Он сказал мне, что они поговаривали тогда: "Если ты не купил бы это для себя, не продавай это". По моему опыту, невозможно сделать хорошую гитар без любви к ней.

Ты начинал как гитарист. Было ли для тебя тяжело отказаться от карьеры музыканта?

Ну, я только что закончил запись диска, так что я не сдался окончательно. Но когда мы только получали первые заказы, се мне говорили, что я больше не смогу выступать. Они говорили: "Ты собираешься работать по 16 часов в день, семь дней в неделю. Ты не сможешь подключить к работе всех своих людей, а потом уехать на выступление." Я был очень расстроен, но я согласился с этим. Через некоторое время оказалось, что это хорошо, если глава гитарной компании сам играет на гитаре. Так что я собрал группу, чтобы играть на выставках и в торговых залах. Я думаю, что это привносит позитивный заряд для всей отрасли, если данный человек любит играть на гитаре. Мне намного интереснее поиграть на гитаре, только что прошедшей окончательную сборку, чем следить за десятыми долями процентов прибыли.

Знаком того, что ты был на пороге чего-то великого, является то, что в первые годы существования твоей компании фанаты винтажных гитар – как продавцы, так и покупатели – с воодушевлением приняли PRS, хотя они и были абсолютно новыми. Это практически беспрецедентный случай.

Поклонники "винтажа" любят старые гитары по некоторым причинам. Когда они видят что-либо, что имеет качество, как у старых гитар, они принимают это. То же самое происходит с "бутиковыми" усилителями. Если усилитель хорош, эти парни восхваляют его. Я думаю, они также верят, что все это станет "винтажным" когда-нибудь. Модель PRS Dragon, когда она появилась, стоила $4500, теперь же они продаются по $30000.

Гитары PRS всегда характеризовались крайне внимательным походом к мелким деталям. Вы не пренебрегаете мелочами.

Скажи о какой-нибудь конкретной детали, и я смогу поговорить об этом пять минут.

Расположение верхнего порожка.

По отношению к первому ладу или к краям накладки?

Сначала по отношению к первому ладу.

ОК – если рассчитать лады по корню 12й степени от 2-х, то мы получим коэффициент 1,0594631 – я вводил это число в калькулятор столько раз что помню его наизусть. Если рассчитывать лады таким образом, то первый лад будет строить выше. Я запатентовал много лет назад решение этой проблемы: порожек должен выступать сильнее на басовых струнах. Это называется компенсированным порожком. Мы ставим таким порожки с самого первого дня, просто не афишируем это. Стив Блачер и я собирались продать кому-нибудь идею, но оказалось, что овчинка не стоит выделки. Когда начались все эти разговоры о системе настройки, Стив позвонил мне и сказал: "Погляди, мы делали это 20 лет назад!"

(Достает гитару PRS 513)

Обрати внимание, что порожек не параллелен первому ладу. Гитара идеально строит в первой позиции. Это та же самая идея, что отстраивать интонацию на бридже, только в данном случае это верхний порожек.

Как насчет расположения порожка относительно краев накладки?

Посмотри: шестая струна ближе к краю накладки, чем первая. Мы так делаем, потому что когда ты делаешь вибрато на шестой струне, ты подтягиваешь струну вниз. Но на первой струна может соскочить с накладки, поэтому нельзя делать ее очень близко к краю. Мы делаем все эти мелочи, чтобы гитаристу было немного комфортнее играть. Для меня, именно в этом и состоит искусство гитаростроения. Одна из причин, по которой мы делаем это уже 20 лет, это то, что художественная форма очень важна для нас.

Кто еще относится к этому серьезно?

Много кто. Том Андерсон делает отличные гитары. Рэнди Кёрли из S.D. Curlee – один из людей, кто проложил дорогу для моей компании. Джол Данциг из Hamer – еще один человек, кого я очень уважаю. Но такой подход можно встретить не только в гитаростроении. Любой хороший звукорежиссер уделит вам десять минут, чтобы поговорить насчет озвучки малого барабана или хай-хэта. Это художественная форма, и в мире существуют миллионы мелочей, которые к ней относятся.

Давай поговорим о других частях твоих гитар. Как насчет потенциометров?

Ты когда-нибудь замечал, как великолепны потенциометры на старых Gibson и Fender? Ты поворачиваешь его и звук становится чище. Большинство новых потенциометров ужасны. Они просто отключают звук. Я объясню тебе, в чем проблема (подходит к чертежной доске). Линейная характеристика подходит для ручки тембра, но не для громкости. Нужна совершенно особая характеристика, если ты хочешь, чтобы звук становился более чистым при уменьшении громкости. Я не скажу тебе в подробностях о наших потенциометрах, просто нам потребовалось два года, чтобы их разработать. Затем мы сменили производителя и еще два года пытались создать их заново. Теперь у нас есть свои собственный потенциометры, и мы – единственная компания, которая их производит. Производители потенциометров решили что мы сошли с ума, но если тебе нужно чтобы звук гитары становился чистым при использовании перегруженного усилителя, это то, что тебе нужно. На самом деле, у потенциометров на старых Fender и Gibson была именно такая характеристика.

Лады.

Многие компании не вклеивают лады. На мой взгляд, это безумие. Если ты потеешь, не вклеенные лады начинают сдвигаться. Они становятся неровными. По моему опыту, лады должны быть вклеены. Так делалось на старых Gibson. Также мы используем новый тип ладовой проволоки. Ты не замечал, насколько легче играть на старых гитарах с плоским профилем ладов? Пальцы не задевают о них, когда ты играешь глиссандо. Это потому, что лады стачиваются и становятся плоскими. Лады на 513 имеют плоский профиль.

Бридж на модели McCarty – как осуществляется интонация, если он не настраиваемый?

Интонация не абсолютно точная, но она чертовски близка к ней (подходит к доске с чертежом бриджа). Я настроил так много гитар за свою жизнь, и всегда в результат выходило что-то вроде того: диагональная линия для трех нижних струн и другая линия для трех верхних. Бриджи на Gibson Melody Maker выглядит иначе, потому что он был рассчитан на третью струну с оплеткой. Если бы они создавали его под струну без оплетки, он был бы в точности таким же, как наш. Так что, да, он не настраивается, но преимущество того, что в нем нет движущихся частей перевешивает его недостаток.

Ты предпочитаешь 22-ладовые грифы или 24-ладовые?

Если ты уменьшаешь длину грифа, прочность возрастает в кубе (идет к доске с чертежами). Если гриф становится толще, прочность возрастает в квадрате. Так что, перейдя от 24 ладов к 22, я приобрел прочность, не так ли? Подумай об этом так: если гриф три фута длиной и толщиной с накладку, каким будет звук? Тонким и слабым, верно? На таком преувеличенном примере это совершенно очевидно, но это правило работает также и в более тонкой пропорции. При этом, Custom 24 – это наша самая продаваемая модель. Всем она нравится, и это действительно прекрасная гитара. Меня всегда удивляло, как хорошо они звучат, когда я подключал их.

Не все твои разработки хорошо продавались. Как ты считаешь, в случае с усилителем PRS, в чем заключалась твоя ошибка?

Вот, что мне было известно тогда: американские производители ламп собирались свертывать производство. Моя идея заключалась в том, чтобы создать хорошо звучащий усилитель, не нуждающийся в лампах. Поэтому мы изобрели это устройство под названием "генератор гармоник". Мы знали, что лампы дают гармоники, даже несмотря на то, что через них проходит синусоидальная волна. На выходе мы имеем не только сигнал на частоте 1кГц, но и 2 кГц, и 3, и 4 и так далее. На транзисторном усилителе этих гармоник не получить. Мы измерили и исследовали процессы, происходящие в лампах и сделали "генератор гармоник", который добавлял гармоники не только на перегруженном канале, но и на чистом тоже. Фактически, чистый канал вышел у нас лучше, чем перегруженный. Но вот чего я не знал, так это того, что Берлинская стена скоро рухнет, и дефицит заполнят зарубежные компании, производящие лампы. Перебои с поставками ламп ушли в прошлое. А рынок нам диктовал, что, если в нашем усилителе нет ламп, то никто его не станет даже слушать.

Музыканты, которые его пробовали, посчитали, что он звучит хорошо, но все же хуже, чем их любимые ламповые усилители.

А мы на самом деле подготовили хорошую почву для выпуска чего-то вроде отличного POD – цифрового процессора для записи в линию в одной рэковой ячейке. Но тогда цифровые технологии не были столь совершенны, поэтому мы не стали делать этого.

У тебя сохранился хоть один из этих усилителей?

Нет. Было тяжело с ними расставаться. Интуитивно я понимал, что они хороши, но на деле выходило, что они были плохими. Артистический успех не всегда означает финансовый успех и наоборот. Мне приходится рассматривать этот усилитель как неудачу, но я многому научился на этом примере.

Расскажи нам о судебном процессе, связанном с Gibson и моделью Singlecut.

Я сожалею, что гитарная индустрия должна была пройти через это. Я уверен, что мы не сделали ничего плохого. Не было ни единого случая, чтобы кто-либо покупал гитару PRS, считая, что он покупает что-то другое. Между этим двумя гитарами так много различий: форма головы грифа, логотип, срез на нижнем "роге", бридж, инкрустация птичками – их просто невозможно спутать.

Я считаю, что просто скопировать чью-нибудь форму – это неинтересно. Я считаю, что это плохо – заимствовать чью-нибудь форму головы грифа. Но посмотри – ведь ты был на NAMM? На каждом из сотен стендов выставлены гитары с одним вырезом. Почему же мне нельзя? Это как если бы кому-то не позволяли делать микроавтобусы.

Общественное мнение среди гитаристов, в основном, на твоей стороне.

В мире много людей, которые отстаивают то, во что верят. Они показали себя очень храбрыми. Свидетелями с моей стороны в суде выступало так много замечательных людей.

Ты представляешь свою жизнь без модели Singlecut?

Да.

Ты собираешься изменить ее дизайн?

Нет. Как я уже сказал, я считаю, что мы не сделали ничего плохого.

Как появилась модель Hollowbody?

Ее разработал Джо Нэггс. Я придумал лишь общую форму и обводы, а Джо был тем, кто жил этой моделью, и я считаю, что он проделал огромную работу. Она похожа на скрипку, присоединенную к гитаре – акустический звук очень хорош, но немного недостает "низов", что очень хорошо для полуакустического инструмента. На ней не возникает воющего фидбэка, как, например, на ES-330.

Как у тебя появилась Hollowbody?

Я заказал одну для себя, но не знаю, будет ли она иметь успех. Эта модель довольно дорогая и сложная в изготовлении, и я не знаю, как к ней отнесутся. На ней стоит самая лучшая пьезосистема из всех, что я слышал. Наша пьезосистема намного дороже, чем любая другая, но я считаю, что она и звучит намного лучше. Каждая струна имеет отдельную настройку эквалайзера – это похоже на то, как будто там встроенный 20-полосный эквалайзер от Neve, и все звучит просто великолепно. Мне кажется, что час этой гитары еще придет. Все, что нам нужно сейчас – это перестать их выпускать.

Ты много говорил о внимании к деталям и о мелочах. Но это все не обязательно для гитары, имеющей свой характер. Как тебе удается придавать своим гитарам характер?

Никак.

Но ведь это так?

Хорошо, я тебе расскажу. Ошибись лишь в одной из этих вещей, и звук гитары станет мертвым, бесхарактерным: профиль грифа, толщина грифа, стык грифа с корпусом, форма головы грифа и ее толщина, материал верхнего порожка, грунтовка, краска, лак, толщина покрытия, твердость покрытия, характеристика потенциометров, форма ладовой проволоки, закатка ладов, настройка. Есть еще множество аспектов, но ты и так понял, о чем я. Я не смотрю на это так, будто мы придаем гитаре характер. Мы всего лишь избавляем ее от всех проблем.

Но и другие производители делают то же самое, и у них получаются гитары, которые прекрасно выглядят и прекрасно звучат, но все же не имеют своей "изюминки". У них нет характера.

Они, должно быть, что-то делают неправильно. Возможно, ошибаются с покрытием либо с его твердостью, либо со стыком грифа. Достаточно всего одной ошибки, чтобы инструмент потерял свой характер. Мы никогда специально не обсуждали проблему "характера" наших гитар. Все дело в деталях и их правильной обработке. Ты можешь пройтись с этим списком по старому Martin, и я гарантирую, что все, что я тебе назвал, сделано правильно.

Для кого ты делаешь гитары?

Люди спрашивают меня об этом все время. Пытаемся ли мы продать их докторам или подростками, профессионалам или "металлистам"? Я отвечу – для всех. Это инструмент для каждого, для того, чтобы зарабатывать им на жизнь.

Вот тебе хорошая проверка: в 16.00 твою гитару украли. В 19.00 начинается саундчек, а в 22.00 – концерт. У тебя в кармане кредитная карточка. Ты заходишь в музыкальный магазин, где нет своего гитарного мастера. Какую гитару ты возьмешь для концерта? В мозгу жуткая мешанина. Какая из этих гитар хорошо отстроена? Какая звучит так, как тебе надо? Какую из них ты можешь снять со стены и взять с собой на сцену? И вот, что я тебе скажу: мне все равно, каким будет ответ. Меня больше заботит постановка вопроса. Это очень важно. Мы выбиваемся из сил, чтобы быть в уверенности, что этот парень примет одно из самых удачных решений за свою карьеру, купив одну из наших гитар. Но я никогда не посвящал себя только продажам. Я всегда был очень благодарен тем, кто покупает наши гитары.

Но тебя же должно волновать, покупают ли люди твои гитары?

Если ты пойдешь в магазин и поиграешь на нескольких гитарах, одна из них обязательно подойдет тебе. Это похоже на покупку собаки. Ты идешь и выбираешь: либо это твоя собака, либо не твоя. Так что я не ищу путей продать людям свои гитары, я всего лишь обращаю их внимание с тем, чтобы они могли сами сделать свой выбор. Будем надеяться, что мы сделали все, что смогли, и это говорит само за себя.

Ты рассуждаешь об этом гипотетическом покупателе, у которого часто крадут гитары…

Это тот самый парень, за чьи интересы я борюсь. Я забочусь о нем. И я верю, что можем помочь ему в такой ситуации. Я видел, как Карлос приходил к нам, брал несколько гитар и уносил их с собой на концерт, настраивал их и выступал с ними перед двадцатитысячной аудиторией. Это довольно рискованно. Для нас же лучше, чтобы с нашими гитарами было все в порядке.

Как ты считаешь, что гитарным компаниям следовало бы делать, чтобы остаться на плаву?

Прекратить привозить на выставки одни и те же модели. Придумывать что-то новое каждый год. Также, быть готовыми учиться у своих покупателей. Знать свои недостатки и уметь решать эти недостатки в реальной жизни. Задавать миллионы вопросов. Я всегда задаю вопросы, всегда спрашиваю. Я хочу знать. Я хочу только улучшать.

Как ты узнаешь, когда можно прекратить улучшать? Когда гитара достаточно хороша для тебя?

Естественные детекторы лжи у людей очень чувствительны. Им свойственно очень тонко чувствовать фальшь. Мы сидим в комнате и обговариваем какие-то детали. И во всем это есть что-то, чего восемь человек не замечают, но один все-таки чувствует, что что-то не так. Все сосредотачиваются на этом, и доводят все до блеска, и вот тогда все понимают, что дело сделано. Наш арт-директор Марк Квигли подобрал прекрасное сравнение для этого: это похоже на мелодию, которая прекрасно звучит, и всем она нравится, только одна нота слегка фальшивит. Когда ты в итоге исправляешь эту ноту, мелодия закончена. The Beatles умели это делать как никто другой. Но послушай ранние версии их песен, и он звучат намного хуже. Они просто снова и снова работали над вещью, пока она не начинала звучать правильно. Именно это мы и пытаемся делать. Мы не просто пытаемся подключить детектор лжи, мы стараемся заставить работать детекторы правды в себе. Вот тогда гитара по-настоящему завершена.

Перепечатано из спец.выпуска Guitar Player,
посвященного юбилею компании Paul Reed Smith
Перевод - Илья Шлыков