Joe Satriani & Steve Vai

Два десятилетия Джо Сатриани (Joe Satriani) и Стив Вай (Steve Vai) доминируют в мире гитары благодаря своему сверхъестественному мастерству. Проследим, как из приятелей-подростков они превратились во властелинов гитарной вселенной.

В этом году поколение «бэби-бума» отмечает 40-летний юбилей Лета Любви и выхода битловского “Sgt. Pepper Lonely Hearts Band”, а первое поколение панков поднимают стаканы за 30-летие пистоловского “Never Mind The Bollocks”. Но что празднуют фанаты гитары и более молодые рок-фэны – это 20-летие выхода альбома Джо Сатриани “Surfing With The Alien”. Альбома, который в 1987 году стал стартовым выстрелом для бума шреда и вернул инструментальный гитарный рок в чарты Billboard впервые с расцвета прог-рока 70-х, когда выходили “Blow By Blow” (Jeff Beck) и “Birds Of Fire” (Mahavishnu Orchestra).

В честь этого ренессанса рок-гитары Sony/Epic выпускает специальное, расширенное переиздание “Surfing With The Alien”, ремастированное Сатчем самолично. Новый, с пылу с жару, кругляшок дает прекрасную возможность переосмыслить или открыть для себя искрометную технику и певучий мелодизм, которые сделали Сатриани одним из самых почитаемых гитаристов в мире. В комплект так же входит полнометражный концертный DVD, на котором запечатлен исторический дебют Стариани на джазовом фестивале в Монтре, в июле 1988 года, настоящий археологический артефакт.

Старый друг Сатриани и такой же кудесник гитары Стив Вай также отмечает 20-летний юбилей. Именно 20 лет назад Вай представил миру свою модель гитары Ibanez JEM. Идеальная шред-машина JEM остается активно продаваемой гитарой а ее последующая семиструнная инкарнация повлияла на взлет популярности рэп-метала в пониженном строе от таких групп как Korn и Limp Bizkit. В честь долголетия JEM Вай и Ibanez придумали специальную юбилейную модель. Эта, названная JEM 20TH, гитара имеет прозрачный акриловый корпус, который вызовет интерес у коллекционеров и фэнов Вая.

Вай так же выпустил новый двойной диск “Sound Theories Vol.1 & Vol.2”. Записанное в сотрудничестве с амстердамским Metropole Orchestra сплав гитарного актерства и оркестрового размаха наглядно демонстрирует еще одну грань неугомонного музыкального дара Вая и его восходящуюю еще к детским годам тягу к сочинению орекстровой музыки.

Карьеры Вая и Сатриани тесно соприкасались с самого начала.

Они вместе выросли в Карл Плейс (Лонг-Айленд), небольшом пригороде в получасе езды на восток от Нью-Йорка. Будучи старше на два года Сатриани был гитарным учителем и наставником Вая. Два гитариста на протяжении лет поддерживали контакт, находя время отвлечься от своих независимых (но одинаково блестящих) карьер на общение. И когда Сатриани запустил в 1996 году серию туров G3, Вай стал в них частым гостем, играя на одной сцене с Эриком Джонсоном (Eric Johnson), Джоном Петруччи (John Petrucci) и Ингви Мальмстин (Yngwie Malmsteen). Два двадцатилетних юбилея – еще один повод собраться вместе и поделиться своими взглядами на жизнь, музыку и то, что значит, посвятить всего себя искусству игры на гитаре.

17 лет назад в таком же совместном интервью Джо сказал одну фундаментальную вещь: «Может быть, то, что публика действительно слышит, это то, что музыка высвобождает внутри них, на не то, что действительно звучит на записи или сцене. Музыка это катализатор внутренней музыки, которая есть у каждого человека, а не просто прием последовательности нот». Вы до сих пор так полагаете, Джо?

Сатриани: Да. Так я чувствую, когда слушаю музыку. Каждый раз я слышу что новое и совершенно непохожее. А иногда я удивляюсь, что чего-то не расслышал раньше. Например песня Jeff Beck «Nobody’s Fault». Какая красивая вещь! Я ее слушал миллион раз. И только на миллион первый раз я наконец сказал: «Надо бы запомнить этот текст, чтобы потом подпевать».

Вай: Каждый имеет свое восприятие, такое на какое способен или какое ему удобно. Я не думаю, что дело только в музыке, это как мы врастаем в этом мир. Вот почему не обязательно так уж важно вносить свой вклад в мир большим широким жестом. Потому что ты можешь сказать что-то, что в состоянии услышать уши только одного человека. А этот человек может вдохновиться на то, чтобы сделать что-то, что изменить качество его жизни, а затем и изменит жизнь других людей. Будь-то наше слышание музыки или наше представление о боге, наше восприятие постоянно эволюционирует. Поэтому мы можем слышать музыкальное произведение одним образом, а года спустя оно будет значить что-то другое. Мы можем спросить: «Почему тогда это для меня так много значило?». И то же самое происходит с тем, что мы творим. Мы творим то, что важно для нас в этот конкретный момент, и в этом конкретном состоянии ума.

Наверное занятно оглянуться и посмотреть на то, что делал 20 лет назад.

Вай: Я смотрю на кое-что и удивляюсь, как я набрался такой храбрости и воплотил это. Слушаешь еще что-то и спрашиваешь: «Почему я вообще использовал это?» или «Зачем я вообще это сделал?». Это все относительно.

Учитывая это, какие у вас воспоминания о 1987 годе, когда вышел “Surfing With The Alien” и сделал шред явлением.

Сатриани: Стив был в большей степени частью происходящего, чем я. Я был в то время совсем неизвестен. Я скажу, что когда мы закончили альбом, мы все были очень довольны им, но настрой был: «Ну что, теперь вернемся к нашей ежедневной работе?». Но Стив во всем этом был по колено.

Вай: Да, я играл в группах, которые были настолько на виду, и ездил в такое количество мировых туров. Все началось на полную, когда я пришел в группу к Дэвиду Ли Роту (David Lee Roth). Эдди (Van Halen) конечно появился десятилетием раньше, и он столько сделал для развития гитары, как брутального рок инструмента. Поэтому игра с Дейвом в роли гитариста была ответственным шагом на почти такое же место.

Сатриани: Я помню как Стив и Билли (Billy Sheehan) играли с Дэвидом - это, по-моему, был зал Cow Palace в Сан-Франциско – и помню как думал, какая это высокая форма искусства. Я никогда не догадывался, что можно давать такое шоу, при этом еще играя с потрясающей техникой. И готов поклясться, что многие в зале даже не замечали, какие крутые фишки игрались.

Вай: Не знаю, как часто я сам об этом задумывался.

Сатриани: Во всяком случае, тем вечером, когда я был, все получилось очень здорово. И конечно, буквально у меня за забором, в лесах Северной Калифорнии Майк Варни (Mike Varney, Shrapnel Records) записывал и выпускал много шредовых записей, а я был одним из тех, кому Майк отказал! Когда мы записывали “Surfing With The Alien”, мы думали, что он настолько необычный, что Майк Варни не захочет его издавать. Но затем появился нью-йоркский лейбл Relativity, который выпустил альбом. А мы говорили себе – вот сейчас они это поймут, и пошлют нас подальше. Забавно, но когда вышел “Surfing With The Alien” мы уже планировали, что продолжения не будет.

Как было вернуться к нему и ремастировать?

Сатриани: Чудесный опыт. У меня есть все заметки, которые я делал в то время: маленькие чертежи расстановки микрофонов и все остальное, так что я всегда мог сверить свои воспоминания. Например, я думал, что звучит мой старый ’76 Marshall, а оказалось, это Roland JC-120. А прикольнее всего было смотреть мой старый Day Runner. Спорю, сейчас очень немногие знают, что это такое.

Вай: Это был план-график: тетрадка, бумажная, в которой писали от руки карандашом. (смеется).

Сатриани: Поэтому я был в состоянии восстановить все, что я делал день за днем. В нем есть пометки о вечерах, когда я должен был работать на Blue Oyster Cult в обмен на студийное время для завершения “Surfing With The Alien”. И расписания Bammie (Bay Area Music Award). Помните такую награду? И маленькие бытовые напоминания: «Зайти в химчистку». И все это вперемешку с такими пунктами как «1:10-1:20, ритм-гитара для “Crushing Day”. А следующим пунктом идет «бас для «Midnight»». Можно видеть, как я пытался сделать запись в том ограниченном объеме времени, которым располагал.

Вы бы сделали что-то по другому? Поменяли, если бы была возможность?

Сатриани: Хотелось бы лучше сыграть.

Вай: Куда уж лучше!

Сатриани: Невозможно иногда удержаться от мысли, что лучше бы использовался не один усилитель, а другой. Или ты спрашиваешь: «Работа рычагом в этой песне?». Самая забавная история с оборудованием – это с кваком. Я отплевывался от квакушки целых шесть лет. Ее нет на моем первом ЕР “Not Of This Earth”. Я считал, что наигрался с ней, не было никакого желания ее использовать. И когда я собирался у себя дома на самую первую сессию для “Surfing With The Alien”, я паковал все свое барахло, и вот лежит квакушка вся в пыли, смотрит на меня – ну чем я тебе не приглянулась? И я сказал: «Ладно, просто прихвачу ее с собой». И вот она валялась в ящике вместе с остальными педалями, и я вытащил ее для мелодической темы в “Surfing With The Alien”, думая, попробую-ка что-то для разнообразия. И внезапно оказалось – да это ж что доктор прописал! Забавно как до такого додумываешься, как подобное происходит случайно.

Стив, а какой был у Вас процесс рефлексии, когда вы переслушивали свои старые композиции и перекладывали их для оркестра?

Вай: Слушая этот материал, я слышу, как еще тогда, я мыслил композиционными категориями. Когда появилась идея переложить часть моей музыки для гитары с оркестром, я обратился к своему каталогу и отобрал ряд песен, с которыми, на мой взгляд это должно было получиться. “Liberty” с “Passion And Warfare” имеет очень помпезную аранжировку, и поэтому очень подходит для оркестра. То же самое и с “Answers” я мог слышать ее в оркестровой аранжировке.

Но очень сложно заставить электрогитару хорошо звучать с оркестром – это два разных мира. Оркестровые инструменты сделаны из дерева и меди, вы играете по ним смычком или дуете в них. Это колеблет молекулы воздуха совершенно иным образом по сравнению с брутальным перегрузом, который имеет целиком электронную природу. И заставить эти частоты уживаться друг с другом было непросто. Не получится вставить в “Attitude Song” секцию деревянных духовых, пока я играю. Некоторые из аранжировок родились в 1996 году, когда я выступал с симфоническом оркестре в рочестерской Eastman School Of Music.

Но, что меня реально заводило, это написание для концерта с Metropole Orchestra музыки, в которой не предполагалась гитара.

17 лет назад Вы, Стив, говорили в интервью, что когда были подростком, композиция и гитара для вас были двумя параллельными мирами. И, кажется, у Вас и Джо был общий учитель музыки, мистер Вескотт.

Сатриани: Билл Вескотт!

И Вы говорили, что Джо был в состоянии перенести то, чему научился у Вескотта на прямо в свою игру на гитаре, в то время как для Вас это были буквально функции разных полушарий.

Вай: Да, так оно и было, пока я не начал брать уроки у Джо. Когда я был ребенком, еще до того, как начал играть на гитаре, меня больше всего прикалывали эти маленькие черные закорючки на бумаге. Для меня ноты выглядели как картина. Это было очень красиво. Я даже не умел толком рисовать, все мои рисунки сводились к каракулям. Но я мог сидеть и писать ноты, даже не зная какие именно. Я хотел знать, и после некоторой учебы начинаешь их понимать.

Но когда я записался в класс к Вескотту, он так стал нас натаскивать! Он был строгим. Это был 11 класс, а я учился в 9-м., и он разрешил мне ходить к нему, потому что я хотел учиться теории. Он давал мне задания – каждый день я должен был приносить ему собственноручно написанное музыкальное произведение. Самым замечательным было то, что он брал, что бы ты ему не принес, и играл это на пианино. Он играл с листа. И он не позволял придти просто с нотами мелодиями и расписанной поверх аккордовой сеткой. Он заставлял приносить законченную композицию.

Поэтому я каждый день приходил с чем-то, а он идеально играл это с листа. Затем он говорил: «А вот так это будет звучать задом наперед». Или: «А вот так это будет звучать в лидийском ладу». Я переспрашивал: «В лидийском?», - а он объяснял. Так я сочинял для него и писал даже для школьного оркестра, но моя голова была в другом мире, когда я брался за гитару. Гитара была моим инструментом для песен Led Zeppelin, на гитаре можно было сыграть “Heartbreaker”.

Но когда я стал брать уроки у Джо - у которого был тот же учитель музыки, и который учился той же самой теории – Джо говорил: «Ты можешь взять эту гамму и перенести ее на гитару». И это было для меня откровением.

Сатриани: От большинства учеников мистер Вескотт просто требовал писать каждый день, но ко мне у него был другой подход. Он говорил мне: «Понимаешь, в итоге может оказаться, что ты не Джими Хендрикс и не Джимми Пейдж. Не пойми меня неправильно, но ежедневное написание музыки может тебе пригодиться. Тебе может понадобиться развить свой разум, чтобы стать лучше, как музыкант. Никто не знает предел скорости передвижения твоих пальцев, но ничто не способно ограничить твой мозг». Он был обученным классическим пианистом, и знал об ограничениях, которые возникают, о барьерах, которые я не мог предвидеть.

Джо, а вы выписывали Стиву упражнения: «Давай, играй это дома»?

Сатриани: Да. Знаете, у Стива наверное сохранились какие-то из них.

Вай: У меня они все, братан.

Сатриани: Я не помню постранично, что я кому давал. Но что точно, временами я чувствовал, что я едва на шаг впереди. С некоторыми парнями, такими как Стив и его друзья, я ощущал себя – черт, они быстро наседают на пятки. Надо бы научиться чему-то новому! Я был впереди всего на год-полтора. Это не так много для начинающих, переходящих на средний уровень. По мере того как ты играешь все больше лет, разрыв сокращается. Я получал знания из расширенного курса теории у Билла Вескотта, а Стив уже учился основной теории, поэтому переход прошел быстро. В итоге мы со Стивом стали джемовать вместе. Это было типа: «Давай-ка посмотрим, куда мы можем зайти со всем тем, что получаем в школе».

То есть, в итоге вы стали на равных.

Вай: Ну, мне так никогда не казалось! (смеется). В том, что выходило из-под пальцев Джо всегда была музыкальность, было ли это быстрее, чем у его учеников или нет. В этом была искра музыки. Можно знать всю теорию, и учить всей теории, но есть большая разница между этим и умением сыграть что-то, что звучит как музыкальное произведение. Это то, чему нельзя научить. Это можно только свидетельствовать.

И в этом отношении мы всегда офигевали от Джо. Я помню, пару раз у нас были тусовочные уроки. Приходило пять или шесть гитаристов, и Джо заставлял нас выходить за рамки шаблонов. Ко всему еще он был старше, круче и играл в группе. Мы просто перед ним преклонялись. Я много раз брал уроки у самых разных людей, но ни с кем, кроме Джо, у меня не было такого резонанса в плане музыкального направления. Джо всегда был рокером. Если я хотел научиться играть, скажем, какую-то песню Bad Company, он говорил: “А не так ли это играется?». И это было всегда именно то, что игралось на пластинке.

Поддерживали ли вы контакт после школы?

Сатриани: Похоже мы никогда не прекращали поддерживать связь через кассеты, письма или телефон. Это было еще до электронной почты. Стив, сколько тебе было, когда ты переехал в Калифорнию?

Вай: Двадцать.

Сатриани: У Стива был тот замечательный период, когда он начинал работать у Заппы (Frank Zappa) – просто новый мир. Где был я? Я уезжал в Японию, занимаясь тем, чем занимаются в двадцать с небольшим, просто отрывался.

Вай: Но мы постоянно поддерживали связь. У меня сохранилось замечательное письмо от тебя, Джо. Ты написал его на бумажном пакете. Ты как раз получил тогда письмо от Эла Ди Меолы (Al Di Meola).

Сатриани: Действительно?

Вай: И ты послал мне письмо. Ты писал: «Я написал Элу Ди Меоле, и, прикинь, он мне ответил».

Сатриани: Надо показать его Элу! Это будет круто. Элу понравится!

Говоря о раннем успехе Стива я бы процитировал замечательную песню Morricey “We Hate It When Our Friends Become Successful” («Мы терпеть не можем, когда наши друзья добиваются успеха»). Это было в Вашем случае, Джо?

Сатриани: Шутите? Вовсе нет. Если кто-то из нашей безумной тусовки добивался успеха, прикасался к тому, о чем мы все мечтали, это было так: «Вау!». И мы названивали друг другу: «Ты слышал?».

Вай: Должен сказать, что на каждом шагу моей карьеры, от Джо шла только абсолютная поддержка.

А когда Стив выпустил в 1984 году диск “Flex-Able”, который был самостоятельно записан и самостоятельно издан, именно это подвигло Вас, Джо, пойти тем же путем самиздата с вашим первым EP “Not Of This Earth”?

Сатриани: Да, и демо, которое Стив записал перед этим, тоже сильно вдохновило. На нем была… как ее “Garbage Wrapped In Skin”? Эта шизанутая, экспериментальная…

Вай: Не смей!

Песня называлась «Мусор, покрытый в кожей?»

Сатриани: «Вот, кто мы такие».

Это такой текст?

Сатриани: Да, такой текст. Я цитирую.

Вай: У меня был мрачный период.

Сатриани: Я думаю, что все вокруг оказывают на тебя влияние. Представьте себе, живешь ты себе, и слышишь различные проекты от своих земляков, которых знаешь очень хорошо, и получаешь из другого города странные демо с названиями типа “Garbage Wrapped In Skin” от своего дружбана, которого сто лет не видел. Это и разочарование от Squares (первая группа Сатриани начала 80-х) подвигло меня на запись того первого EP, на котором я скрежещу по струнам и стучу по датчикам. Просто было настроение такое. И когда я получил очень плохие отклики буквально от всех, я был настроен повторить это снова. Это стало “Not Of This Earth”.

Вай: Согласись, неплохо оглянуться, и знать, что у тебя есть одна реально дикая запись? Про «Flex-Able» я думаю – вот это нахальство! А также – о чем мы думали?

Сатриани: И что думали люди вокруг нас? Это было настолько антиподом тому, что имело шанс на успех.

Вай: Я имею в виду, если послушать этот диск, а потом “Surfing Fith The Alien”, видно как далеки они друг от друга. То же самое с “Flex-Able” и “Passion And Warfare”. Это даже не сравнение яблок с апельсинами. Это как яблоки и мясной йогурт.

Сатриани: М-м-м-м-м. Такого я еще не пробовал.

Вай: Яблоко – это “Passion And Warfare”, само собой. Но действительно приятно оглянуться на эти фишки. У нас тогда был настоящий кураж.

А когда вы, друзья, запишете альбом вместе?

Вай: Об этом мы подумывали. Но графики всегда встревают: «Чем ты занят?» - «Я забил тур на этот год» - «А у меня проект с оркестром».

Сатриани: У меня и Стива есть список того, что мы должны сделать, прежде чем уйдем на пенсию, и это туда входит. У нас сейчас довольно часто выходят совместные DVD, так что мы становимся ближе.

Вай: Один из самых интересных положительных эффектов во всей ситуации это то, как мы с Джо имели возможность постоянно играть вместе, как, например, в турах G3. Это же чрезвычайно круто, что мы смогли ездить по миру вместе и делать этот проект? А затем у нас в G3 появился Джон Петруччи (John Petrucci) – еще один пацан с Лонг-Айленда.

И это не так как в группе, когда вы становитесь сиамскими близнецами еще со школы.

Сатриани: Нет, у нас очень разноплановые карьеры и довольно различное музыкальное мироощущение. Но их элементы соединились, чтобы создать захватывающие события для людей.

Вай: Безусловно, будет великолепно, если Джо и я решим сделать вместе альбом. И однажды это может случиться.

Guitar World 2007
Перевод - Александр Авдуевский