Для молодого поколения - Peter Frampton, быть может, персонаж из сказок эпохи стадионного рока 70-х, но его бессмертная, пропущенная через ток-бокс фраза "do you feel?", навеки укоренилась в памяти фэнов поколения бэби-бума и в ротации радиостанций классического рока. Для некоторых женщин, даже лишившись своих золотых локонов, он по-прежнему остается объектом мечтаний. Свидетельством тому являются маниакальные выкрики из первых рядов: «Он такой душка!». А для гитаристов он британский монстр рок-гитары, которому удалось успешно сочетать отличные поп-песни с блестящей гитарной работой на уровне Clapton и Page. С тех пор, как он сыграл свой первый концерт в восемь лет (Boy Scout Show), его музыкальная карьера неоднократно круто поворачивала: психоделия Herd в 60-х, гибрид ритм-н-блюза и хард-рока 70-х Humble Pie, умеренно успешная сольная карьера, которая увенчалась грандиозным концертным альбомом Frampton Comes Alive – по сей день самым продаваемым концертным альбомом.

За приобретением статуса международной молодежной поп-звезды и продажей миллионов альбомом последовал провал неудачного последовавшего альбома I'm In You и неумной идеи выступить роли актера в киноверсии Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band. Оба проекта в то время могли казаться надежным ходом, но в итоге они просто оттолкнули старых фэнов. 80-е и 90-е принесли ряд удачных (Breaking All The Rules, When All The Pieces Fit) и не очень удачных (The Art of Control) сольных альбомов, а также работу в у David Bowie и Ringo Starr, появление в роли самого себя в The Simpsons. Кроме того, его знаменитая баллада "Baby, I Love Your Way" продолжала атаковать чарты в исполении Will To Power в 80-х и Big Mountain в 90-х, напоминая о его существовании публики. Но после всех взлетов и падений на очереди был еще успех.

В январе 2001 года Frampton Comes Alive отметил свое 25-летие, и Peter снова окунулся в успех, которого не испытывал со времени его выхода. Во многом это произошло благодаря появлению в популярной серии передач канала VH-1 Behind The Music, освещении переиздания его каталога в прессе и участию в оскароносном фильме режиссера Cameron Crowe, Almost Famous.

Скорее всего, снова пришло время Peter. Несмотря на последовавшую после Frampton Comes Alive финансовую неразбериху, неудачные контракты с лейблами, творческую нестабильность и потерю своего обожаемого '54 Les Paul Custom в авиакатастрофе в 1980 году, Peter остался на ногах, продолжая оставаться верным своему стилю игры, сочиняя песни, какие хочется, и интенсивно гастролируя. Его звук, фразировка, голос и в целом уровень выступлений стали хороши как никогда, что доказывают номинированные на Grammy концертные DVD и CD, Live In Detroit. Если добавить к этому его деловую активность – компания Framptone производит и продает серию разработанных и рекламируемых Frampton гитарных продуктов – и выпуск Gibson Peter Frampton Signature Les Paul, очевидно, что Frampton снова живее всех живых.

Ваша бессмертная фотография с Black Beauty (Gibson Les Paul Custom) в руках на обложке Frampton Comes Alive, наверное, сделала для популярности Les Paul в 70-х более чем любая реклама или эндорзмент. Что привлекло Вас в этой гитаре?

Сначала мне не нравились Les Paul. У меня просто не было хороших, пока я с Humble Pie не вышел на первый концерт в Fillmore West. У меня была красная 335. На том уровне громкости, на каком мы играли, я просто не мог избавиться от заводок, даже набив гитару поролоном. Каждый раз, как я должен был играть соло, раздавался только вой (смеется). Поэтому я был очень огорчен.

После второго концерта ко мне подошел какой-то парень и сказал (Питер имитирует южный акцент): «Я вижу, у тебя проблемы с заводками. У меня есть Les Paul и его только что перекрасили на Gibson, может тебе попробовать его завтра?». Я сказал: «Я не любитель Les Paul, но в этой ситуации я попробую что угодно». Мы встретились в гостинце Ramada Inn, где-то в San Francisco, он вошел, открыл кейс и там был 1954 Black Beauty. Он переделал все сам. Гриф был тоньше. Верх был не такой выпуклый. Он снял оригинальные P-90 и сделал гнездо под третий хамбакер, после чего отправил гитару на перекраску в Gibson.

Я поиграл на ней в тот же вечер и подумал, что я умер и попал в рай. Это было невероятно. Я сошел со сцены и спросил, не продаст ли он мне ее. Он сказал: «Нет, я хочу ее тебе подарить». Гитара потом попала на обложку Comes Alive и погибла в авиакатастрофе в 1980 году.

В 90-х Вы, похоже, искали новый звук, пробуя Stratocaster, Telecaster, Gretsch, Gibson Nighthawk, Pensa и т.д. Как Вы завершили круг, придя к Gibson Custom Shop Peter Frampton Signature Les Paul?

Это произошло после моего переезда в Нэшвиле. (Прим. в Нэшвиле находится фабрика Gibson). И я стал часто тусоваться в Gibson. Я начал общаться с Mike McGuire и Rick Gembar из Gibson Custom Shop, и они сказали мне, что хотели бы сделать модель Peter Frampton. Затем мы с Mike стали работать над ней, и через 9 месяцев у нас уже был результат. У Mike была идея сделать в корпусе полости. Я не был уверен на этот счет, но согласился, поскольку это, несомненно, решило бы проблему вес. Звук от этого изменился, но именно так, как мне нравится. Я был просто потрясен, когда получил прототип номер 001. Он настолько был близок с совершенству, тому, что я хотел. Затем мы сделали прототип номер 002, на котором попробовали еще некоторые идеи, но это было уже чересчур, и мы вернулись к оригиналу. Потом последовало несколько небольших косметических изменений, и дошло дело до звукоснимателей. Я решил, что в бридже будет 500T, а остальные два будут '57 Plus в середине и '57 у грифа.

Превосходная комбинация – постепенное снижение выхода от бриджа к грифу. Действительно '57 Plus в середине хорошо контрастирует с 500T и дополняет '57.

Да, эта комбинация просто сносит башню. На этом мы закончили, добавит только распайку среднего датчика с переключателем его подмешивания (Прим. мастер громкость и мастер тембра для бриджевого датчика и мастер громкость с мастер тембром для среднего датчика позволяют сохранить традиционный 3-позиционный переключатель Les Paul, и возможность подмешивать в звук средний датчик).

Вы отметили 25-летие Frampton Comes Alive, самого продаваемого концертного альбома всех времен. Вам не кажется, что Вы живете в его тени?

Конечно же, он стал залогом моего успеха тогда, но я считаю, что он принес – особенно за последние годы – новый интерес и свежий взгляд на Peter Frampton. Я думаю, потому что концерты продолжаются, а материал классический. Благодаря Behind The Music, переизданию всех моих старых альбомов, новой антологии и юбилейной версии Comes Alive, есть интерес, которого не было давно. Это заставляет меня работать над новым материалом.

Выпуск Live In Detroit – результат возрождения популярности Comes Alive?

Причина, по которой мы выпустили на DVD и CD Live In Detroit в том, что Image Entertainment пришли ко мне и сказали: «Нам кажется, что невозможно найти что-то качественное, чтобы демонстрировало вас». И они были правы. Есть только плохой японский видео бутлег. Они сказали, что все будет заснято на камеры повышенной четкости, и я смогу сделать микширование в 5.1, что очень современно. Я сказал себе: «Это последняя концертная работа на долгий период, и она будет не только в аудио, но и на видео». Поэтому это имело смысл, хотя всего несколькими годами раньше я выпустил Frampton Comes Alive II. Ничего с Frampton Comes Alive не было снято, поэтому Live In Detroit содержит большинство китов с Comes Alive, и показывает, насколько мы сейчас энергичны, и насколько хороша группа.

Какие перспективы для Вас это открывает?

Год назад, рекорд-лейблы даже не перезванивали мне. Теперь идет разговор о новом альбоме и есть предложения от нескольких компаний. Это главное.

Вы, наверное, знали перед выходом Frampton Comes Alive, что это великолепный концерт и удачная запись, но не застал ли вас его невероятный успех?

Мы рассчитывали, что это будет наша первая золотая пластинка, но оно случилось за один день (смеется). Он выстрелил моментально. Это был шок.

Почему, по-вашему, реакция была такой незамедлительной?

Время пришло. Конечно, это была хорошая запись, потому что она актуальна и сегодня. Еще со времен Humble Pie у меня появилось много фэнов, затем после 4-5 лет моих непрерывных гастролей это дошло до точки, когда людям страстно хотелось еще чего-то. Тоже самое было с Humble Pie. Я сделал практически точную копию того, что мы в Humble Pie сделали с Rockin' The Fillmore, и оно сработало, даже еще лучше (смеется).

На Live In Detroit есть убойная версия I Don't Need No Doctor, с речью Steve Marriott, записанной на Rockin' The Fillmore. Скажите, как Steve повлиял на Вас, как гитарист, автор, друг и т.п.

Еще до того, как я с ним встретился, Steve был тем, кем я восхищался, моим героем, когда он играл в Small Faces. Однажды я собирался присоединиться к Small Faces. В итоге он ушел, и мы вместе образовали Humble Pie, и это были взаимоотношения как у Mick и Keith в Роллингах.

Он играл преимущественно ритм, а вы были соло-гитаристом?

Да, но он был очень хорошим гитаристом, и нам нравилось играть риффы вместе. Мы сочиняли и играли вместе, и между нами просто горело пламя. Он был ритм-н-блюзовым парнем, с голосом, который валил за 50 шагов, а я был более джазовый, лиричный гитарист, и в то время это нас очень выделяло. Нас обоих объединял рок-н-ролл, но в рок-песне он пел ритм-н-блюз, а я играл джаз. И это определило то, чем были Humble Pie. Мы снова начали вместе работать, и очень грустно, что мы его потеряли.

Поскольку Ваши самые известные альбомы – концертные записи, нету ли у Вас разочарования, что не получается столь же успешный студийный альбом?

Пожалуй, нет. Я знаю, что живьем я звучу лучше, чем в студии. Адреналин течет рекой, и нет второго дубля. Я люблю рисковать, а запись – это не риск. Это методичность и расчет. Мне нравится запись и сведение, и у меня домашняя студия с тех самых времен, как только я мог позволить себе купить рекордер. Несомненно, было бы чудесным сделать студийный хит, но я понимаю, почему моя карьера сложилась именно так, а не иначе. Потому что я больше всего люблю играть живьем, и это сказывается.

Когда Вы работаете в студии, приходится ли Вам искать компромисс между тем, чтобы сделать хорошую песню и блеснуть гитарной игрой?

Прежде всего, нужны хорошие песни, потому что это именно то, что хотят люди, даже если того не осознают. Они запоминают именно песни. На следующей записи мы будем из всех сил стараться, чтобы у нас было две-три, а хотелось бы и больше, действительно запоминающихся песен. С другой стороны, мы настолько музыкальны - а это за долгий период первая студийная запись, сделанная с той же группой, с которой я выступаю – что будет намного проще довести материал до ума, отрепетировать, а затем записать это как можно более живо в студии

Так же, как был записан Breaking All the Rules?

Да, во многом. Живьем в студии. Я думаю, что сегодня так легко сделать альбом дома, что люди многое теряют. Получается такой мелкий звук, когда сперва ты пишете драм-машину, потом идет бас, ритм-гитара и все в MIDI… А вот как только ты репетируешь то же самое с группой, звук внезапно становится огромным. Если записать живую группу в студии и то же самое сделает один парень дома, то группа в сравнении с ним будет звучать огромно. Не все, может, получится совершенным, но оно и не должно таким быть. Я всегда превращаю демо в студийные записи, и считаю, что нельзя работать в одиночку. Надо идти в студию и играть всем вместе. Это более живо и честно.

Со всеми современными технологиями, наверно это и будет отличать любителей и домашних затворников, от настоящих музыкантов – возможность работать в студии и создавать отличную музыку с другими музыкантами.

Да, ничего не сравнится когда в комнате четыре парня, и все снимается микрофонами. Они знают песню и могут ее сразу рубануть.

Вы выполнили роль «консультанта» в Almost Famous, и я уловил ваше эпизодическое появление в роли менежера Humble Pie, очень грамотное. Как Вы попали в проект?

Cameron Crowe писал аннотацию для Frampton Comes Alive, поэтому мы давно дружим. Он позвонил мне и спросил: «Не хочешь ли ты помочь мне с моим следующим фильмом?», а я ответил: «Не вопрос, а в чем дело?». Я отправился в Лос-Анжелес, там он дал мне сценарий и сказал, что мне надо работать с четырьмя актерами, которые будут играть группу. Billy Crudup, соло-гитарист по роли, никогда не брал в руки гитару, хотя Jason Lee играл на акустике и немного пел, так что это немного помогло. Поскольку Billy такой замечательный актер, он справился легко.

Наверное, было непросто уговорить его на эту роль, зная что на фильм подобный Almost Famous придет много музыкантов и любителей музыки.

Абсолтно точно, и он это знал. Он собственно сам пришел на замену вместо Brad Pitt, который изначально предполагался на роль. Поэтому он пришел, зная только две вещи: как вынимать гитару из кейса и как ее держать. У него был преподаватель помимо меня, поэтому моя задача была, чтобы научить его соло нота за нотой, потому что он хотел, чтобы все выглядело максимально естественным. На четырех вещах играл Mike McCready из Pearl Jam, и я играл еще на двух. Я был там за шесть недель до того, как они сняли хоть кадр, репетируя с группой каждый вечер. Они надевали костюмы, репетировали днем роли, а затем вечером у нас была «рок-школа», как мы это называли, где у нас был комплект аппарата и инструментов, включая старые SVT установку Ludwig Vistalite.

К вашей чести, все оборудование аутентично и исторически правильное. Поскольку и Вы и Cameron жили в тот период, который отображает фильм, для вас обоих было важно сделать все правильным?

Да, Cameron и я всегда говорим: «Невозможно смотреть все эти рок-фильмы, потому что они всегда неправильные». Поэтому я знал, что мы под прицелом. Логотипы должны были быть из той эпохи. Ludwig и Ampeg должны были быть правильными, Marshall должен был быть нужного размера, Echoplex, старые коричневые тюнеры.

Вы уже упомянули джазовые влияния, и Вы провозглашаете себя пробитым фэном Hank Marvin. Кто еще повлиял на Вас?

Django Reinhardt, Wes Montgomery, Kenny Burrell, George Benson, Joe Pass, список бесконечен. Когда играл в The Herd, во время нашего саундчека Andy Bowm становился Jimmy Smith, я становился Burrell или Grant Green, а Andrew Steele становился Grady Tate, нам все это нравилось. В душе я всегда был джазменом в той же степени, в какой я люблю блюз. Причина, по которой я пошел к джазу, была в том, что чтовсе вокруг копировали Eric Clapton - все! Они не копировали тех, кого в свое время снимал Eric, понимаете? Они не шли глубже. Это был очень соблазнительный стиль, но я подумал, что если я пойду этим путем, то не буду ничем отличаться от остальных. Поэтому в тот период я решил пойти джазовым путем.

Испытав в музыкальном бизнесе множество взлетов и падений, что бы Вы посоветовали начинающим музыкантам, от том как сохранить фокус и упорство через все хорошие и плохие времена?

Я думаю, чем сильнее вы контролируете свою карьеру, тем лучше становитесь. В начале вам нужен совет, потому что вы не знаете, как работает бизнес. Главное за что я себя ругаю, это то, что я верил, что люди с большим, чем у меня опытом, лучше меня знают, что нужно для моей карьеры. И когда я нутром чувствовал, что что-то не так, я должен был осознать, что я делаю не то, что должен. Если что-то вызывает у вас дискомфорт, даже если это значит, что вы встаете на короткий путь к хиту, не надо этого делатью. И направление, в котором движется ваша группа, ваша музыка, должно приносить вам положительные эмоции, вам должно это нравиться. Никогда не пишите материал и не собирайте группу, основываясь на том, что, по-вашему, хочет аудитория, потому что это самый быстрый путь стать ненужным. Рекорд-лейблам важнее всего то, что станет хитом завтра, а не копия того, что уже стало хитом.

2002, перепечатано из gibson.com
перевод - Александр Авдуевский