Инструменты   Музыканты   Полезное   Архив MP3   stnk   cyco   LINXY   Bonus   Форум
 
Carlos Santana

Прославленный и одаренный Богом латиноамериканский гитарист беседует со Стивеном Розеном в этом интервью, датированном 1982 годом, о своем тайном пристрастии к гитарам Yamaha, теннису и о "сантановском" звучании. Это интервью было взято в 1982 году, через 13 лет после его легендарного выступления на фестивале в Вудстоке, которое стало прорывом для его группы, игравшей джаз с элементами латиноамериканской музыки, и возвело его в ранг нового гитарного героя. После Вудстока альбомы Сантаны (в том числе одноименный дебютный, "Abraxas" и "Caravanserai") продавались миллионными тиражами, хотя к началу восьмидесятых они уже не пользовались таким феноменальным успехом.

Стивен вспоминает: "Это интервью я взял у него дома, в Милл-Вэлли, штат Калифорния. Он встретил меня с распростертыми объятиями и задал вопрос: "Ты играешь в теннис?" Не успел я ответить, как он втолкнул меня вовнутрь, вручил мне ракетку и пару теннисных туфель, а затем провел меня на свой личный корт. Это была его домашняя площадка, поэтому он загонял меня до полусмерти, выбивая очки с каждой подачи и ударяя практически без промаха. Когда мы вернулись обратно в дом, я чувствовал себя так, будто я прошел некий "обряд посвящения". Карлос вытащил гору концертных пластинок Хендрикса, сыграл мне несколько вещей, и наша беседа прошла замечательно…"

Карлос Сантана, выросший в мексиканском городе Тихуана, научился играть на гитаре и на скрипке благодаря урокам своего отца Хосе, а также многочисленным уличным выступлениям, на которых он получал по 50 центов за песню. Хотя он и рос на традиционной музыке, вскоре он увлекся Литтл Ричардом, Чаком Берри и БиБи Кингом. Его отец называл это "музыкой белых", но Карлос был переубежден навсегда после того, как вместе с матерью посетил концерт латиноамериканского музыканта Хавьера Ватеза. После переезда в середине 60-х вместе с семьей в Сан-Франциско, Карлос "заболел" радио и все время слушал музыкантов наподобие Джимми Рида и БиБи Кинга. Он понимал, что, к сожалению, американский эфир был переполнен попсовыми артистами, таким как "Beach Boys" и "Jan and Dean". Однако для Карлоса не составило большого труда найти группу музыкантов-единомышленников, и, играя с ними такие песни, как "Green Onions" Букера Ти и "Hideaway" Фредди Кинга, Карлос начал все яснее представлять себе идею своей будущей группы.

Хотя у многих звучание Карлоса ассоциируется с его прославленным Gibson SG, главным его залогом стали все же гитары Yamaha и Paul Reed Smith. Карлосу понадобились годы для создания собственного звука, и он описывает звук Yamaha как "сопрано – лучше всего подходит для баллад", а звук PRS как "тенор – лучшее для мощного "мужского" рыка". Осознав, что выбор датчиков не менее важен, чем выбор дерева или формы инструмента, Сантана остановился на Gibson PAF: "Я искал звук, который был бы не гнусавым, но и не излишне резким. Я искал собственный голос".

Переполняемый чувством, что он оказался в нужном месте в нужное время, Карлос ухватился за возможность поджемовать с различными исполнителями, игравшими "электрическую" музыку, которыми занимался промоутер Билл Грэм и в числе которых были Бола Сете, Пол Баттерфилд, Майк Блумфилд и "Grateful Dead". Карлос позаимствовал у Блумфилда Les Paul, и вскоре его команда стала любимой у самого Грэма. Вскоре после этого промоутер рассказал Карлосу о предстоящем фестивале в местечке под названием Вудсток, штат Нью-Йорк. Выступление гитариста на этом концерте, ставшем легендарным, обеспечило ему место в самом высшем пантеоне рок-музыки.

Несколько месяцев спустя, в 1969 году, Сантана выпустил свой первый альбом, названный собственным именем, о котором он позже отзывался как о своей "самой отвратительно звучащей записи". Тем не менее, он укрепил его положение как первого музыканта, смешавшего латиноамериканскую музыку, рок, соул, и получившего в результат что-то совершенно новое.

- Как долго ты играешь на гитарах Paul Reed Smith?

- С 1979 года. Пол принес мне свою гитару и сказал, что гитарист "Heart" играет на его инструментах. На самом деле, у того парня из "Heart" было два PRS, и Пол попросил, чтобы один он отдал мне. Он сказал, что если мне гитара понравилась, то я могу ее оставить себе, а если нет – то я должен ее вернуть тому парню. Разве я мог отказать? Оказалось, что гитара звучит как тенор-саксофон, очень по-мужски, в то время, как моя Yamaha звучала, как сопрано, очень по-женски. У меня было такое чувство, будто я внезапно открыл для себя ствол дерева и понял, что до этого я видел лишь его ветви. Я понял, что, играя через Fender Twin или Marshall, я получаю низкие обертона. Так было с оригинальными экземплярами, но этого нет на новых, и это выступает постоянным предметом моих претензий к Полу.

- Так что есть идеальный "Сантановский звук"?

- Когда ты слушаешь певца, ты знаешь, что есть головное пение, носовое, горловое и грудное пение, а еще пение на всей диафрагме, от живота до яиц. Есть много гитар, которые дают середину и верхние частоты, но нечасто можно услышать низы – эти округлые ноты. Если послушать вопли Джона Ли Хукера или "Voodoo Chile" Хендрикса, то можно понять, что это за ноты, о которых я говорю и какого звука я пытаюсь достичь. Но на Yamaha это попросту невозможно.

- Когда ты только начинал выступать с группой, ты играл на SG…

- Да, на SG с двумя датчиками. Я играл на ней на Вудстоке, но после всего этого она перестала держать строй – гриф в жаркую погоду вел себя, как будто он был сделан из резины. В те дни мне приходилось согласовывать покупку нового инструмента с группой, потому что это приходилось делать из нашей зарплаты. Я сказал, что мне нужна новая гитара, а они мне ответили, что нет, тогда я схватил гитару и швырнул ее о кирпичную стену, и она развалилась на куски. Вопрос о покупке новой гитары решили голосованием, после чего я пошел и взял себе Les Paul.

- Тебе всегда больше нравились гитаристы, играющие на Les Paul, не так ли?

- О да, с самого начала. Большинство гитаристов, играющих на Stratocaster, за исключением Джими Хендрикса, звучат, как сборище серферов или как "The Ventures". Но это не мой звук. Мне бы хотелось походить, скорее, на БиБи Кинга, Питера Грина или Майкла Блумфилда.

- По-моему, у тебя есть еще шестиструнная акустическая гитара с нейлоновыми струнами, принадлежавшая ранее Бола Сете?

- Да, я купил ее у его жены. Он, возможно, не так широко известен, хотя я назвал бы его бразильским чернокожим Сеговией. Он мог играть как Чарли Кристиан, потом как Ти-Боун Уокер, а потом как Уэс Монтгомери, и все то за какие-то доли секунды. Также он, когда играл, так классно ухмылялся, что все просто завидовали, как можно так виртуозно играть и получать от этого такое удовольствие. Я увидел его впервые, когда он открывал выступление Пола Баттерфилда и Чарльза Ллойда – я просто выпал в осадок! Если говорить о том, как глубоко он меня впечатлил, то это сравнимо с тем, что делал Хендрикс, но на "акустике" с нейлоновыми струнами.

- Расскажи про свою синюю Yamaha.

- Они принесли мне эту гитару примерно в 1974 году, когда я был с концертами в Японии, и спросили моего мнения о ней. Я не хотел обижать их, но гитара была очень легкой, как игрушечная, и звучала ужасно. Я вежливо вернул ее обратно и сказал, что она хороша для начинающего музыканта, но не для профессионала.

Тогда они пришли снова и спросили, что нужно изменить, и я ответил, что нужно изменить вес. Я дал им подержать свой Les Paul, и Yamaha в сравнении с ним, казалось, была сделана из бумаги. Первым же делом я поменял датчики, потому что родные звучали подобно транзисторному усилителю, а я не люблю транзисторные усилители. Я поставил Gibson PAF, и получил "скрипичный" сустейн, который длится вечно. Также они добавили ладов, и поставили внутрь грифа металлическую пластину, чтобы еще продлить сустейн, а еще добавили дерева, в соответствии с моими требованиями. Эта модель никогда не выпускалась, как моя именная, но SG-2000 – это была наша совместная разработка.

- А как насчет твоей черной Yamaha?

- Я играю на ней до сих пор. Один мой друг поменял на ней датчики, но все равно это отличный инструмент. Надеюсь, Пол Рид Смит не застанет меня за игрой на ней, потому что он будет очень зол. Но гитара звучит просто прекрасно – куда лучше, чем выглядит. Ларри Крейг, который работает с Нилом Янгом, помог мне достать этот инструмент.

- У тебя дома ведь есть репетиционная комната?

- Да. У меня там стоит Fender Twin на случай, если я хочу поиграть с чистым и мягким звуком, без перегруза, как Уэс Монтгомери или Питер Грин. Также у меня есть несколько усилителей Matchless и "доска" с различными педалями эффектов Boss. Я использую это оборудование для домашних записей – просто подключаюсь и играю. Кроме этого, у меня есть кабинет 4x12" Mesa Boogie и Echoplex, через который я играл некоторое время назад. В моей комнате стоят несколько клавишных инструментов, в том числе Yamaha, Fender Rhodes и один из первых гитарных синтезаторов, выпущенный не то в 1984, не то в 1985 году. Лучшее, что есть в этих синтезаторах – это звуки духовых инструментов: можно подключить к нему гитару и звучать как Пабло Касалс.

- Что ты думаешь о современной гитарной музыке?

- С тех пор, как я открыл собственную звукозаписывающую компанию, я получаю записи от множества музыкантов, и среди них встречаются потрясающие вещи. Такие гитаристы, как Эрик Гейлс и Эрик Джонсон, и многие другие молодые парни играют просто убийственно. Я думаю, что гитарная музыка сейчас очень популярна. На настоящий момент мои самые любимые гитаристы – это Сонни Шеррок и Джефф Бек, они играют очень жестко, но при этом рождают прекрасные мелодии. Если бы Ингви Мальмстин, Стив Вай или Джо Сатриани спросили бы моего совета, с чьим творчеством им ознакомиться, я указал бы на Сонни Шеррока. Он играет на гитаре, как Бог Солнца Ра. Сонни просто подключается в Marshall и играет балладу, а потом вдруг взрывается и звучит, как безумная бензопила.

- Что ты думаешь по поводу выпуска нового студийного альбома Сантаны?

- Да, я собираюсь назвать его "Harmonious Convergence". Прежде чем наступит 2000 год, я думаю, мы все станем жить в гармоничном сосуществовании с природой, техникой и духовностью. Я думаю, что очень важно дать людям понять, что музыка – это дар свыше, и что настоящая музыка заставляет людей плакать, смеяться и танцевать одновременно. Лучшие целители – это Джон Колтрейн, Боб Марли и Джими Хендрикс. Вот почему они живы и поныне.

перевод - Илья Шлыков

Условия размещения рекламы на сайте