Прямо перед рождественскими праздниками 1965 года я получил очень любезное письмо от Дона Рэндалла. Он писал мне, что весьма доволен серьезным увеличением фабрикой выпуска продукции при сохранении хороших стандартов качества. Качество, однако, вскоре начнет резко падать. Не по вине фабрики.

Теперь я приведу первый пример того, как чинуши CBS начали разрушать доброе имя Fender. Вы помните, что у меня отобрали функции руководства закупками как части системы учета. Они были переданы новому назначенцу г-на С.Гартенберга, который работал в бухгалтерии Fender Sales. Харольд Трэвис нанял нового снабженца, выделил ему офис на фабрике. Этот парень был уверен, что мы платили слишком много за материалы, использовавшиеся для производства качественных усилителей и гитар Fender, а он жесткими выборочными закупками сэкономит CBS кучу денег.

Как-то раз у него в офисе появился торговый агент с предложением необычной сделки на обмоточную проволоку по ценам распродажи. Новый снабженец купил ее по самой дешевой цене. Возникла проблема. Это были остатки не того диаметра и покрытия. Я узнал об этом и заявил, что мы не будем использовать такую проволоку для намотки звукоснимателей наших инструментов. На это мне одним из чудиков CBS было сказано, что мне не следует рассказывать им, как управлять компанией. Звукосниматели с этой странной проволокой устанавливались на инструментах, выпускавшихся где-то с конца 1967 года. Уверен, что ни Дон, ни менеджмент CBS об этом ничего не знали.

Весной 1966-го Дон выступил с хорошей идеей. Он сказал, что в Орегоне, Иллинойс, есть компания, производящая чертовски приличные банджо. Он купил ее для CBS и попросил меня все проверить и договориться насчет перевозки всех пригодных инструментов и оборудования на Fender. Я полетел в Чикаго, арендовал в аэропорту машину и отправился в Орегон, Иллинойс, на эту фабрику.

Меня ждал приятный сюрприз. Банджо были не просто хорошими, они были фантастические. Молодого человека, который разработал их дизайн, звали Дэйв Маркел, он и владел этим производством. Приятный в общении, он оказался одним из самых выдающихся мастеров, которых я когда-либо встречал. Его внимание к деталям, например, работа с перламутровыми вкладками, была просто лучшей. У его банджо был совершенно неповторимый звук. Когда вы слышите звенящий колокольчик, вы понимаете, что этот звук имеет высокую устойчивость и будет слышен на достаточно большом расстоянии. Вот такую звонкую сталь Дэйв и использовал для резонаторных металлических колец на корпусах своих банджо. Такая сталь стоит дороже по сравнению с обычной.

Мы с Дэйвом просмотрели полный инвентарный перечень тех инструментов и приспособлений для изготовления банджо, которые стоило оставить и перевезти в новое здание CBS/Fender, оно должно было открыть свои двери в течение 60 дней.

Производство банджо успешно переехало в новые помещения в Фуллертоне, а Дэйв влился в команду Fender, чтобы делать самые лучшие, по мнению многих профессиональных музыкантов банджо. Выпускалось три варианта инструмента: 4-струнный тенор с длинной и короткой мензурой, и 5-струнный кантри-стайл. Ёрл Скраггс (Earl Scruggs), признанный король пятиструнного банджо, говорил, что наши фендеровские банджо были лучшими, что он когда-либо слышал. Запомните, что говорил он это о тех инструментах, что Дэйв сделал после переезда на Fender, когда мы еще использовали его материалы.

А потом настало время заказывать новые резонаторные кольца. Наверное, этот снабженец, принятый на работу Харольдом Трэвисом и ему подчинявшийся, подумал, что платить такие большие деньги за стальные кольца смешно. Ведь сталь – это всего лишь сталь, верно? Неверно! Но тем не менее, этот парень заказал резонаторные кольца из обычной стали. Цена изменилась незначительно. Звук банджо изменился коренным образом. Дэйв чуть не плакал, когда рассказывал мне об этом.

Ну и как, поверите ли вы теперь, что качество продукции Fender при такой игре на понижение все еще гарантировалось? Еще раз хочу сказать, что уверен в том, что Дон Рэндалл не знал о происходящем, и готов поспорить, что у него сорвало бы крышу, если бы он узнал. Действующие коммуникации – необходимое условие для успешного производства. Когда такие коммуникации перерезаны, ждите множества проблем.

После того как CBS приобрели Fender, Роджер Россмейсл разработал несколько новых моделей гитар, акустических и электроакустических, но их не очень хорошо принимали. Роджер, возможно, был более успешен в том, что касается качества его инструментов, чем CBS со своими цельнокорпусными электрогитарами. Музыканты по-прежнему рассчитывали на те же качество исполнения и звук, к которым они привыкли по прежним выпускам «телекастеров» и «стратокастеров», а Роджеру не надо было стремиться соответствовать таким установленным стандартам. Очень высоко ценю мастерство Роджера.

Роджер сделал прекрасную, ручной работы джазовую модель Fender LTD. Эта красотка получилась дорогой, и их было выпущено всего несколько экземпляров. Кроме того, он сделал Montego I и II, серию Wildwood Coronado, акустическую гитару Wildwood, Coronado I и II и 12-струнку, Coronado Bass I и II, акустические гитары Kingman и Concert, 12-струнку Shenandoah, Palomino, Malibu, 12-струнку Villager и Newporter. Много труда. Но к сожалению, мало популярности.

Я сказал, что производство банджо переехало в новое здание CBS/Fender. Оно открыло свои двери в середине 1966 года, и мы занялись переездом многих наших подразделений в улучшенные помещения. Казалось странным иметь столько много пространства для перемещения. Было ясно: в CBS хотят все самое лучшее. Приведу вам пример.

В конце 1965 года я сидел в своем кабинете в старом здании. Ко мне вошел некий господин и представился человеком, ответственным в СBS за саунд-системы, он-де приехал из Нью-Йорка, так как слышал, что я хотел особую акустику в новом здании. Поначалу я подумал, что он смеется надо мной, и уточнил: «Вы в самом деле хотите сказать, что приехали из Нью-Йорка обсудить со мной акустику?». Ответ был утвердительным, и с этого момента я уже не буду удивляться никаким инициативам нашей материнской компании СBS. Я сказал ему, что лишь вскользь выразил надежду, что в новых помещениях мы сможем установить достойную систему акустики, и не просил ничего экзотического. Он меня уверил, что я смогу слышать все что угодно в любом уголке нового здания.

Он оказался прав. Он установил систему, ориентировавшуюся на уровень сигнала. Чем громче был звук в любом подразделении, тем сильнее работала система. Я боялся даже спрашивать, сколько это стоит.

Другой пример. Мой кабинет в новом здании и расположенная рядом комната для заседаний были отделаны ореховой панелью. Высота помещений была 10 футов, и обшивка панелями обошлись на 2 тысячи долларов дороже только потому, что потолок оказался выше, чем обычно.

Почти все здания в Нью-Йорке и повсюду на Западе для CBS делали архитекторы из William L.Pereira &Associates из Лос-Анджелеса. Они брали на себя внутренний дизайн всех помещений, ковры, драпировку, цвет стен и т.д. Они подбирали и новую мебель. Я, вообще говоря, ненавижу ультра-модную мебель любого типа. Подобранные ими большой стол и кресла для комнаты для заседаний были хороши, но столы и кресла, которые они выбрали для кабинетов, на мой вкус казались в высшей степени омерзительными. К тому времени мы подружились с инженером CBS по оборудованию из Нью-Йорка. Я сказал ему: «Билл, я просто не смогу сидеть за этим нелепым модернистским столом. Хочу перевезти в мой новый кабинет свой старый Steelcase из прежнего офиса». Но он объяснил мне, что я не смогу этого сделать, потому что в CBS существуют четкие правила насчет офисной мебели, и они всегда ставят то, что им подбирает их архитектор Вильям Перейра. Я ответил Биллу: «Наверное, так оно и было до сегодняшнего дня, но вот увидишь, за каким столом я буду работать в новом кабинете». И я сделал именно так, как и сказал ему. Я вывез модернистский мусор и поставил свой надежный Steelcase и кресла.

Когда Билл снова зашел ко мне и увидел, что я сделал, он рассмеялся. «Хорошо, - сказал он. – Какой стол ты хочешь? Мы сделаем его специально для тебя». Я сказал, и мне сделали стол для моего кабинета, его рисунок есть в этой книге (с.168). Вы видите, что на нем стоит дата 20 июля 1966 года. Это был отличный стол. Билл сказал, что я единственный человек в CBS, у кого стол сделан по спецзаказу.

А вот еще история, на мой взгляд, просто смешная. Мне позвонили из городской инспекции Фуллертона узнать, какой адрес будет у нового здания CBS/Fender, и предложили на выбор несколько номеров. Я выбрал один из них. Это был адрес 1300 East Valencia. Но я и не подозревал, что некоторые руководители CBS отличались суеверием. Когда Билл, инженер CBS по оборудованию, узнал об этом моем выборе, он смеялся еще сильнее, чем в случае со столом. Он поведал, что CBS построили новое большое здание своей конторы на угловом участке в Нью-Йорке. Они хотели зарегистрировать его под таким адресом, чтобы было видно, что здание выходит на главную прилегающую улицу. Но тогда это был бы номер 13. И чтобы избежать этого, они взяли адрес по другой прилегающей улице. И вот теперь я выбрал номер 1300 для адреса в Фуллертоне. Возможно, их суеверия были не так уж беспочвенны, если судить по тому, как пошли их дела в бизнесе музыкальных инструментов.

Через несколько дней после того, как я переехал в новый кабинет, меня посетил один очень интересный персонаж. Это был психолог из офиса CBS в Нью-Йорке, он подчинялся лично Уильяму Пэйли, ключевой фигуре компании в то время. Не могу вспомнить, как его звали, но очень хорошо запомнил, о чем шла речь. Я подумал, что он появился из-за моего спецстола. Он мне сказал, что его работа в CBS состоит в проверке всех, кто получает руководящие должности или рассматривается в качестве кандидата на такое продвижение.

Не следует путать психолога с психиатром. Психолог имеет дело с действиями, чертами характера, отношениями, мнениями, настроением и т.д. человека или группы людей. Психиатр же занимается отраслью медицины, относящейся к изучению, лечению и предупреждению отклонений психики. Так что, как вы понимаете, психолог не считает, что у вас шарики заехали за ролики – по крайней мере, с первого раза. Для меня было облегчением узнать, что передо мной представитель более приемлемой в этом плане профессии. Если же серьезно, расскажу вам, что за всем этим скрывалось.

Психолог объяснил, что он беседует со всеми руководящими сотрудниками на предмет выяснения их соответствия занимаемой в конкретном подразделении CBS должности. Он заявил, что не оглашает свое заключение никому, кроме Уильяма Пэйли. Я ответил, что мне нечего скрывать, и он может свободно задавать мне любые вопросы, выяснять любые подробности любой производственной операции на Fender.

Картина выглядела следующим образом. Он устроился на мягком кресле с ручкой и блокнотом. Когда он писал, то смотрел сквозь очки исключительно вниз, а глаза поднимал только чтобы задать мне очередной вопрос, глядя поверх дужек своих очков и не меняя положения головы. Уважаемый читатель, я получил третью степень. Он спросил меня обо всем, о чем только было можно. Вопросы о фендеровском производстве, о том, что, по моему мнению, было хорошо или плохо. Какие у нас есть проблемы и что нужно сделать, чтобы их решить. Он задавал и всевозможные личные вопросы, разве что не спросил, сколько раз в день я отлучаюсь в уборную.

Этот форменный допрос продолжался больше получаса, и за все это время психолог ни разу не улыбнулся. Внезапно он остановился, отложил блокнот и ручку и около минуты пристально меня разглядывал. Судя по всему, он пытался понять, как я реагирую на его всесторонний опрос. Я поинтересовался, какие еще вопросы он хотел бы и может мне задать.

И тут словно солнце выглянуло из-за туч. Это была самая широкая улыбка, которую вы только видели. Он откинулся на своем кресле назад и полностью расслабился. Он сказал: «Я только что был у сэйлзов, говорил там с некоторыми сотрудниками. Но вы первый из тех, кого я опрашивал, кто знает, чем занимается». (Дон Рэндалл тогда находился в Нью-Йорке, и он не имел его в виду, потому что Дон совершенно исключительным образом соответствовал занимаемой должности). Потом, к моему удивлению, он добавил: «Позвольте дать вам небольшой совет. Опасайтесь кое-кого из бухгалтеров. Они не упустят случая ударить вам в спину». Он убрал блокнот в свой чемоданчик, встал, и перед тем как покинуть мой кабинет, произнес: «Если вам понадобиться какая-либо помощь от меня, обращайтесь. И удачи!».

Теперь стало совершенно ясно, что же произошло. Судя по всему, человек из бухгалтерии, с которым у меня были проблемы, направил психолога, чтобы он просмотрел меня и возможно, пришел бы к выводу, что я не гожусь для работы. Если так, то этот планчик сработал с точностью до наоборот. Я еще расскажу вам кое-что из услышанного мною в последующей беседе с психологом, что не добавляет очков тому бухгалтеру.

Дон Рэндалл в своей работе на CBS явно не был тем лежачим камнем, под который не течет вода. Подразделение Fender Musical Instruments стремительно развивалось. К тому времени Дон приобрел множество новых фирм, включая V.C.Squire Strings, которая прежде делала для нас струны. Он также купил Rogers Drums, производившую качественную линейку ударных и аксессуаров к ним. И последнее по порядку, но не по значению, он купил Electro Music, компанию, занимавшуюся динамиками для электроорганов. Органы в то время были чрезвычайно популярны.

Вы, возможно, удивляетесь, почему же я не сообщил Дону о том, что происходило и что, как я считал, было губительно для качества и производительности фабрики Fender. А что бы вы делали, если бы многократно просили соединить вас с ним, а в ответ слышали бы лишь «господина Рэндалла нет на месте?». До того, как занять руководящую должность в CBS, он для меня всегда был на месте. Уважаемый читатель, я уверен, что Дон не знал, что я пытался с ним связаться. Мы давно дружили и я знаю, что он переговорил бы со мной, если бы знал об этом. Верю, что он с уважением относился к моему мнению. Однако, здесь надо принять во внимание ряд моментов. Большую часть времени Дон был вне своего кабинета из-за своих новых обязанностей в CBS. Частые поездки в Нью-Йорк добавились к музыкальным выставкам и посещениям дистрибьюторов и дилеров по всему миру. Фабрика находилась в Фуллертоне, а сэйлз-офис – в Санта-Ане, на расстоянии примерно десяти милей. К тому же следует предположить, что в связи с изменениями в менеджменте кое-кто мог превышать свои полномочия, принимая решения о том, с кем может говорить Дон, а с кем не может. Можете поспорить, что Дон сам принимал такие решения, когда узнавал, кто ему звонит.