Инструменты   Музыканты   Полезное   Архив MP3   stnk   cyco   Bonus
 

“Когда я был ребенком, я ненавидел, имя Yngwie. Это дурацкое, старинное имя викинга. А теперь, это дурацкое имя стало нарицательным для целого стиля игры на гитаре!»

Когда имя Yngwie Malmsteen только появилось на страницах гитарных журналов в 1983 году, никто и представить не мог, какой значимой персоной станет этот «молодой, подающий большие надежды» шведский музыкант, терзающий свой Stratocaster. И до Yngwie появлялись яркие гитаристы, которые раздвигали границы того, что технически возможно на инструменте. Но неоклассический шред от Malmsteen был настолько напористым, настолько бил через край, что реакция на этот экстремальный стиль была столь же страстной. Некоторые гитаристы были ошарашены, некоторые заподозрили, что записи просто ускорены, а некоторые полностью скопировали стиль Malmsteen, что принесло им достаточно заметный, хотя и непродолжительный успех.

Но благодаря своим эскападам в попытках «откосить по дурке» от обязательной в Швеции воинской службы (музыкант пришел в призывной пункт с заряженным пистолетом у виска), ссорам с соседями, автомобильным авариям и скандалу в самолете, о котором судачил весь интернет, личность Malmsteen нередко затмевает его творчество.

«Я, быть может, наделал больше ошибок, чем остальные», - признает 42-летний гитарист, - «Но я на них не зацикливаюсь. Я не надеюсь, что люди поймут меня до конца, потому что я довольно неоднозначен и о всем, что делаю, мыслю нешаблонно. Я всегда шел непроторенной дорогой. Конечно, у людей складываются свои мнения, но я никогда не буду на этот счет особо загружаться, потому что я-то знаю, на что я способен, и что из себя представляю, как личность. Дома, в Швеции, в таблоидах меня называют не иначе как «Мистер Персона». Но, разумеется, я не могу воспринимать это все всерьез. В душе я знаю, что если сделаю нечто, абсолютно лучшее, на что я способен, скажем, лет через десять, все равно найдутся те, кто скажет: «Так низко он еще опускался».

Вышедший в 2005 году альбом Malmsteen «Unleash The Fury» [Spitfire], как всегда обрадует его старых фэнов и оставит при неизменном мнении его критиков. Материал представляет собой чистейшей воды хэви-метал, насквозь пропитанный фирменными неоклассицизмами Malmsteen. Он также содержит все, что поставило гитарное сообщество на уши два десятилетия назад – невероятное мастерство владения инструментом, мелодизм (возможно специально натренированный) и неповторимый убойный саунд.

Большую часть своей карьеры Вы сами продюсировали свои записи, и у Вас, как лидера группы, сложилась репутация диктатора. Есть ли обратная сторона у такой степени личного контроля?

Нет. На практике, всякий раз, как я пытался хоть немного отстраниться от «художественного руководства», привлекая со стороны продюсера или соавтора, я неизменно был недоволен результатом. Я вижу это так, если я контролирую всех и вся, и альбом получается отстойным, то я хотя бы точно знаю, что виноват в этом именно я. С другой стороны, если он получится клевым, то я опять же точно знаю, чья это заслуга, не так ли?

Несомненно. В конце концов, на обложке Ваше имя.

Ну, Ozzy Osbourne тоже выпускает альбомы под своим именем, а он не сочиняет ничего. На меня часто навешивают ярлык перфекциониста, но я считаю, что для того, как я отношусь к творчеству, есть более удачный термин «пурист». Я перфекционист в том плане, что я хочу, чтобы все было на своем месте. Но с момента рождения идеи до сведения альбома я всегда, если необходимо, стою у людей над душой, чтобы убедиться, что мои идеи реализуются в первозданной форме. Мне иногда кажется, что такой подход очень анти-рок-н-рольный.

Что Вы подразумеваете под словом «анти-рок-н-рольный»?

Обычно, гитарист группы: Keith Richards, Ritchie Blackmore, Michael Schenker, Jimmy Page… да кто угодно, приносит на репетицию пару риффов. Затем группа подтягивается, и играет под них то, что хочет, а затем певец поет то, что хочет. Так чаще всего происходит в роке и металле. Но, поскольку я работаю по-другому, думаю, что у многих возникают с этим проблемы, и меня считают диктатором. Большинство рок-н-ролльщиков просто не понимает, что если я придумываю партию виолончели, я хочу, чтобы были исполнены именно эти ноты. И точно так же происходит, когда я пишу тексты или говорю барабанщику, чтобы он играл в райд а не хэт. Вот каков мой подход. Я в некотором роде Frank Zappa в металле.

То есть, вариант с равноправным партнерством Вы никогда не рассматриваете?

О, да. Даже, когда я подростком играл в своих первых группах, я всегда со всеми спорил. Но, когда я собрал первый состав Rising Force в 1978 году, я понял, что мне нужно. Это был первый бескомпромиссный вариант. Но, когда несколькими годами позже я приехал в Америке, я решил, что для карьеры поначалу будут полезны компромиссы, и прошел через ряд далеких от идеала ситуаций. Steeler не был моим проектом, но я с этим смирился, и просто делал то, что скажут. В Alcatrazz было немного по-другому, потому что меня приняли и как автора материала, но я постоянно боролся с другими парнями в группе. Я понимаю, что намного легче, если есть с кем разделить бремя, но я просто не могу так работать.

Вы уже достаточно давно записываете свои альбомы в личной студии. Вас всегда интересовал процесс записи?

Несомненно. Когда я еще был в Швеции, примерно в 1981 году, я заключил с одним парнем сделку, что если я приведу в порядок 200 его гитар, он расплатится со мной оборудованием для записи. На этой сделке я заработал микшерный пульт и четырехдорожечный магнитофон. Вот так, я приобщился к звукозаписи. По правде говоря, я придумал “Black Star” [с диска Rising Force], когда учился правильно подзвучивать ударную установку. Я сел и записал этот барабанный ритм, положил сверху басовую партию, и записал подклад с движением от Em к C на клавишных. А гитара, как ни странно, была последним, что я записал!

Вы не находите, что нехватка мейнстримового металла в ротации современного радио затрудняет Вам выход на более широкую публику?

Да. Знаете, сейчас нет «саунда». По крайней мере, в 80-х, был очень характерный хард-роковый/металлический саунд. Тогда можно было быть уверенным, что если ты записал песню, которая звучит как “Heaven Tonight” [Хит с альбома Malmsteen 1988 года Odyssey], она попадет на радио. Элементарно. В начале 90-х, если ты записал бы, что-нибудь звучащее, в духе Nirvana и их коллег, у тебя был бы шанс быть услышанным. А что теперь надо написать, чтобы попасть на радио? Больше не существует никакого мейнстримового рока. Возможно, я что-то не понимаю, но я знаю точно, что невозможно заменить рок-н-ролл вертушкой или драм-машиной. Рок-н-ролл от Elvis и Jimi до Bon Jovi и Slayer — это всегда гитара.

Вы наверняка получили кучу положительных отзывов на свое участие в туре G3 2003 года.

Именно так. Семь или восемь лет назад, я считал, что в Штатах у меня нет никаких шансов. Но этот тур действительно открыл мне глаза, на то, что на самом деле есть спрос на музыку, которую я делают. Молодежи нравится, что делали я, Steve Vai и Joe Satriani, у нее просто нет возможности узнать о нас, потому что нас нет на телевидении или радио. В целом, я испытываю самые теплые чувства относительно реакции публики на то, что я делаю, и больше не считаю, что моя музыка находится в загоне.

Я должен сказать, что только что вернулся из двухмесячного тура, и встречался с фэнами, которые были настолько молодыми и настолько втыкали. Появилось новое поколение, которое не могло слышать все, что происходило 20 лет назад, и ему не терпится это услышать. Я не знаю как и почему, но что-то происходит! Удивительно само по себе то, что не смотря на все, что обрушивается сейчас на уши подростков, некоторые из них даже сами играют на гитаре. Я знаком с с двумя преподавателями гитары, живущих неподалеку от меня в Майами, и они рассказывают, что множество учеников просит научить их играть вещи с моих старых записей. Это просто сносит мне крышу. От этого я чувствую себя самым счастливым человеком на земле. Меня уносит от осознания того, что я по-прежнему на это способен.

Ваш саунд всегда был Вашей фирменной маркой. Вы много работали над ним в период становления?

Во многом, мой арсенал – а также то, как я добиваюсь звука – сложился совершенно случайно. Понимаете, когда Marshall в середине 70-х представил на рынок свои усилители с мастер-громкостью, никто в Швеции не хотел покупать старые усилители Marshall –Plexi и Mark II. И никто не мог от них избавиться! Поэтому, поскольку мне очень хотелось иметь много усилителей Marshall, а новые с мастер-громкостью были слишком дорогими, я решил, что проще разжиться несколькими из тех, что никто не хотел. Вот почему я начал использовать модель Mark II. Но со своими Strat я не мог как следует раскачать вход усилителя. Мне нравится чистота звучания Strat, но их синглы не дают достаточно сустейна и обертонов. Поэтому я перепробовал сперва Tube Screamer, потом всякие педали перегруза, но их звучание мне не подходило. Тогда продавец магазина посоветовал мне попробовать DOD 250. Он сказал, что это не педаль перегруза, как таковая, но она сделает мой сигнал громче перед входом усилителя. И это было именно то, что я хотел. В ту же минуту, как я ее включил, я знал, что это именно тот звук, который мне нужен. Не дисторшн, а просто большие ноты. Мне просто повезло, что все сложилось само собой.

Вы способны сейчас удивить сами себя?

Да, но в основном на сцене, когда я сам себя буквально толкаю через край. Когда я записываю соло в студии, я импровизирую, просто безумствую, и надеюсь, что я приземлюсь в нужной точке. Я не пытаюсь идти безопасным путем. Если настроение правильное, но есть мелкая помарка, я скорее оставлю все как есть, чем попробую переиграть заново. Есть соло, во время которых у меня рвалась струна, но я так и оставил их на записи!

Что вдохновляет вас на лучшее исполнение?

Если бы я знал, что именно, я бы разливал это в пузырьки и продавал! Часто я просто чувствую, что готов задать перца.

Не кажется ли Вам, что целые стада шреддеров, которые пошли по Вашим стопам в итоге повредили Вашей карьере?

Возможно. Было время, когда меня это очень доставало. То есть была целая толпа парней, которая не просто была похожа на меня, они сдирали с меня в копейку! Это сперва радовало, но потом превратилось в нелепость – это все равно, что продавать в супермаркете постеры с Моной Лизой.

Как Вы думаете, что в Вашем стиле привлекало гитаристов?I Я думаю, это отличалось от остального, а также бросало вызов. Я использовал другой подход к выбору нот, чем большинство рокеров, играя уменьшенные арпеджио и гармонический минор.

Это даже, скорее, скрипичный подход. Плюс мой звук отличался от того, как звучало большинство. Я думаю, то же самое произошло, когда выстрелил Van Halen. Он получил резонанс, потому что то, что он делал, было новым и необычным.

Название альбома, Unleash The Fury, со всей очевидностью намек на инцидент связанный с Вашим нетрезвым видом в самолете. Вас не удивило, что запись этого эпизода получила такую огласку?

[Смеется.] О да, особенно если учесть, что все произошло давно, в 1988 году! Я просто смеялся над тем, какое внимание это привлекло. Я с группой сидел в первом классе. Мы напились и вели себя как идиоты, кидаясь друг в друга и всячески хулиганя. Через некоторое время я отрубился, и тут подходит какая-то дама и выливает мне за шиворот кувшин ледяной воды. Конечно же я дико взбесился! И уж конечно не предполагал, что кто-то из моей команды записывает весь этот бедлам. Как обычно, меня сделали главным виновником всего.

Случается ли Вам уходить со сцены недовольным собой, или ваша форма сейчас на таком уровне, что это никогда не происходит?

Не без этого. Но в прошлом это случалось чаще, чем сейчас.

Почему?

Не знаю. Я только знаю, что это такой психологический момент. Например, были концерты, которые записывались, и о которых я был уверен, что облажался по-полной, а уходя со сцены думал: «Осталось только повеситься». Но когда я переслушивал запись, все оказывалось не так уж плохо. Это доказывает мне, что наше сознание часто играет с нами злые шутки. Но я научился успокаивать себя, и говорить себе, что, если я сыграл пару левых нот, это еще не повод угробить остаток концерта. Я могу отстраниться от этого. В прошлом, если что-то шло не так – или я промахивался мимо ноты или были проблемы с оборудованием – это был конец всему. Нельзя давать подобному состоянию завладеть собой, потому что если вы попадете в эту воронку, из нее очень трудно выбраться.

В прошлом Вы говорили, что могли сыграть альбом Deep Purple Made In Japan, когда Вам было всего десять лет. Вы полагаете, Ваша одаренность – это от природы?

Моя мать говорила мне, что это был природный дар, но я до сих пор не уверен в этом. Может быть. Я думаю, что мой характер таков, что чем бы я ни занимался, я никогда не сдаюсь. Чем сильнее сопротивление, чем больше высота, тем увереннее я стремлюсь к цели. Остановить меня можно, только убив. И просто случилось так, что я выбрал гитару вместо того, чтобы… даже не знаю, я играю на гитаре всю свою жизнь, и не могу представить себя в другой роли.

2005, Guitar Player
перевод: Александр Авдуевский